Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой
Шрифт:
Когда Пер Ангер, будучи в Стокгольме в середине августа, встретился с Олсеном, тот заверил, что “никаких трудностей с постоянным предоставлением средств для недавно начатой деятельности Валленберга возникать не будет”. Однако финансирование работы Рауля продолжало идти со скрипом. Американцы желали видеть дополнительные подтверждения того, что средства не используются в административных целях. Олсен жаловался, что не получает от Валленберга никаких отчетов. Кроме того, у американцев вызывало неудовольствие, что перевод средств происходил частным путем, через Лауэра, а не через МИД. В результате Лауэр почувствовал, что “очень устал от всего этого”. Поэтому 23 августа он написал резкое письмо Олсену с ответом на его жалобы. Он подчеркнул, что “г-н Валленберг трудится чрезвычайно напряженно,
Если вы не доверяете г-ну Валленбергу, было бы гораздо лучше сказать мне об этом, чтобы он мог прекратить свою работу в Будапеште и вернуться домой. Вы должны понять, г-н [Олсен], что г-н Валленберг не только отдает все свое время и силы ради помощи оказавшимся в беде людям, но и в некоторых ситуациях рискует своей жизнью. Я чувствую определенную моральную ответственность за г-на Валленберга и поэтому весьма желал бы, чтобы г-н Валленберг не продолжал свою работу в Будапеште, в случае если он не пользуется Вашим доверием и помощью.
В результате этого обмена мнениями, во-первых, отчеты Рауля начиная с сентября пересылались американской и британской миссиям, а во-вторых, Лауэр 28 августа открыл специальный счет на имя Рауля в Enskilda Banken. Суммы, прошедшие через этот счет, были, правда, не так уж велики, их оценивают примерно в 250 тыс. крон, что сегодня соответствует 5 млн крон (или 500 тыс. евро). По-настоящему крупные вклады на акцию Валленберга приходили напрямую от американских еврейских организаций, прежде всего от “Джойнта” (Американского еврейского объединенного распределительного комитета), на счета Валленберга в Швейцарии. Согласно одному источнику, суммы этих вкладов исчислялись 2,5 млн долларов (на сегодняшний день – около 50 млн долларов).
Временные паспорта и другие охранные документы
Венгерские евреи, тесно связанные с Швецией, начиная с середины июня стали получать “временные паспорта” – собственно, тот вид документа, который выдается шведскому гражданину, если он лишился своего обычного паспорта. Не без колебаний, но такие паспорта принимались венгерским Бюро иностранцев – в основном благодаря хорошим связям заведующего канцелярией миссии Денеша фон Мезеи. Чтобы обладатель такого паспорта был признан в качестве шведского подданного, Бюро требовало специального подтверждения от миссии. На основе этого Бюро, в свою очередь, выдавало удостоверение, освобождающее данное лицо от необходимости носить звезду Давида и выполнения других постановлений о евреях.
Первый временный паспорт был выдан Гуго Волю, исполнительному директору “Шведского Ориона”. “Я никогда не забуду, как однажды поздно вечером, вскоре после прихода немцев, он пришел ко мне домой, прикрывая свою звезду портфелем”, – вспоминал Пер Ангер. “Вы должны помочь мне, вы просто обязаны мне помочь”, – умолял Воль. Именно тогда Ангеру пришла в голову мысль выдать ему временный паспорт. Второй паспорт получил Вильмош Форгач, технический директор того же предприятия. Благодаря этим временным паспортам и Воль, и Форгач с членами семей были спасены от депортации. Однако правила выдачи временных паспортов оставались очень строгими, и до 24 июля всего 91 человек получил шведское гражданство таким путем.
Помимо временных паспортов миссия выдавала также и другие документы, прежде всего охранные письма и паспортные свидетельства, в которых значилось, что владелец включен в так называемый коллективный паспорт для въезда в Швецию (это относилось к лицам в списке на репатриацию). Паспортное свидетельство было простым документом, бумагой с печатью, в то время как охранные письма были снабжены подписью посла. Они удостоверяли, что их владельцы имеют связи со Швецией. Однако они не считались столь же авторитетными, как временные паспорта, и не освобождали от необходимости носить звезду Давида. Скорее, они представляли собой что-то вроде психологической помощи с целью “в какой-то степени смягчить панический ужас преследуемых”, как выражал ситуацию
Слухи, что “шведским евреям” позволят уехать из Венгрии, привели к тому, что не только значившиеся в списке МИДа, но и другие евреи стали обращаться в шведскую миссию с просьбой о защите. Раньше они не осмеливались выходить на улицу, поскольку рисковали быть схваченными на месте, но с прекращением депортаций напряжение ослабло. Хотя это было запрещено, многие срывали с себя желтую звезду, и перед отделом Б шведской миссии на улице Минервы с каждым днем выстраивались все более длинные очереди. Приходило около 600 посетителей в день. Они занимали очередь еще на рассвете, некоторые нарушали запрет на выход из дома, подкупая консьержей, другие мобилизовывали своих друзей-христиан, люди состоятельные посылали юридических представителей, прочие вновь посылали свои заявления по почте.
Охранные паспорта
Согласно отчету Валленберга МИДу от 6 августа, в отдел Б к этому моменту поступило около 4 тыс. заявлений с просьбой о выдаче охранных писем. В результате такого наплыва просителей вопрос об охранных документах встал ребром.
Как указывалось ранее, охранное письмо не освобождало его носителя от необходимости подчиняться антиеврейским законам, а временные паспорта выдавались крайне ограниченно. Поэтому по инициативе Валленберга миссия разработала новый вид документа, получивший одобрение венгерских властей. Он назывался охранным паспортом и свидетельствовал, что владелец отъезжает в Швецию “в рамках одобренной Министерством иностранных дел Швеции репатриации” и включен в коллективный паспорт. До этого момента данное лицо и его жилище находятся “под охраной Королевской шведской миссии в Будапеште” (подчеркнуто в паспорте). Охранный паспорт был одноразовым, он действовал лишь с целью обеспечения “репатриационной поездки” в Швецию.
С 1942 года швейцарская миссия тоже выдавала охранные документы, но они были значительно проще. Шведские охранные паспорта имели номер, были снабжены фотографией и подписаны шведским послом. Они отличались также профессиональным типографским оформлением и были украшены гербом Королевства Швеции – тремя коронами. Паспорта изготовливались с большой тщательностью в типографии “Антиква”, владельцы которой были евреями. Оформление обычно приписывается Валленбергу с его художественным образованием. Однако при изготовлении паспорта была такая спешка, что государственный герб напечатали неправильно. На нем одна корона сверху и две под нею, тогда как должно быть наоборот: две короны сверху и одна внизу. Пер Ангер вспоминал: “Никто не заметил, никто об этом не подумал. Мы уже напечатали все паспорта, и все уже разошлись, когда я обнаружил, что государственный герб изображен совершенно неправильно”.
Охранный паспорт, выданный Беле Цваку вместе с братом Яношем владевшему ликеро-водочным заводом Цваков. В нижнем левом углу видны инициалы Валленберга – RW.
Каким бы впечатляющим ни было оформление охранного паспорта, он не соответствовал международному праву, согласно которому государство может выдавать паспорта лишь собственным гражданам. В данном случае паспорт делал своего владельца шведским подданным, хотя он или она были гражданами Венгрии. Поскольку двойное гражданство не признавалось, он или она, чтобы освободиться от антиеврейских законов, должны были, следовательно, освободиться и от венгерского гражданства. Вопрос решался приблизительно тем же способом, что и в случае с временными паспортами: шведская миссия выдавала свидетельство, в котором заявлялось, что владелец охранного паспорта должен рассматриваться как шведский подданный и ходатайствует об освобождении от распоряжений, касающихся евреев. После этого человек признавался шведским гражданином, и на него возлагалась обязанность раз в неделю заявлять о себе в Бюро иностранцев. То, что охранные паспорта получили признание у венгерских властей, хотя в юридическом смысле не могли считаться действительными, согласно Палу Хегедюшу, было заслугой Валленберга, результатом его переговоров с Дьюлой Перлаки – ответственным сотрудником Министерства внутренних дел, курировавшим вопросы венгерских концентрационных лагерей.