Рай: правила выживания
Шрифт:
— Ну Машка! Ну мне же интересно!
— Вот вечером…
— Да я вечером уже не появлюсь, — как само собой разумеющееся сказала она. — Сама понимаешь, надо ковать, пока горячо.
— Тогда завтра, когда выйдем из прыжка, — решительно ответила я и потянула Юльку на выход.
Это очень удачно, что она больше не появится в каюте, будет свобода для манёвра.
На ужине Кейст официально объявил, что после девяти часов все должны разойтись по каютам. Гиперпрыжок, пояснил он, требует полной сосредоточенности экипажа, а безопасность пассажиров напрямую зависит от наличия каждого на своей койке. В пристёгнутом виде.
—
— Как минимум, час-полтора. Бортовой ИИ оповестит вас, когда можно разблокировать ремни. Но покидать каюты до утра не рекомендую.
— Все слышали? — внушительно спросил Двинятин.
Я бы ещё добавила, все ли поняли. Это сборище гениев, на мой взгляд, имело крайне смутное понятие о дисциплине. Пожалуй, за исключением Тани-Брунгильды.
Она пообещала, что перед прыжком лично пройдёт по каютам и проверит, все ли на месте. Комаровски выразительно скривился. В остальном всё внимание досталось нашей паре. На нас с Дегри не косились только Таня, Лайза и Сунибхо. Переводя взгляды, если я или Серж поднимали глаза. Да ещё Аркаша смотрел только в тарелку. Да Солнце с Киром были поглощены каким-то спором, не обращая внимания ни на что вокруг.
А Юлька активно переглядывалась с Двинятиным. Похоже, она на самом деле решила захомутать начальника экспедиции. А мне так захотелось посмотреть в глаза мужа… Вот с чего это, а?
Афонасьев сидел далеко справа от меня, его почти полностью загораживал Кейст. Я видела только часть его небритой щеки и тёмные волосы, уложенные волосок к волоску. Вот странно, на Земле я никогда не замечала его щетину… может, в рейсе он даёт коже возможность отдохнуть?
Дегри проводил меня до каюты, но не зашёл. Видимо, опасался, что я опять начну слезоразлив. Да… Кто бы мог подумать, что слёзы — это тоже оружие? Я трогательно чмокнула его в щёчку, он поднёс мою руку к губам.
— Будь осторожен, — ещё раз напомнила я.
Он закатил глаза, скорчил рожу, потом улыбнулся своей лукавой улыбкой и ушёл.
Всё оставшееся время я занималась дневниками. В девять бортовой ИИ оповестил о готовности к прыжку и начал обратный отсчёт. Я заблокировала дверь и пристегнулась. Конечно, надо быть полной идиоткой, чтобы дать возможность кому-то взять тебя тёпленькой и уже связанной ремнями. Я была готова рисковать, но предпочитала риск разумный.
Час и семнадцать минут пролетели незаметно. В раздумьях, достаточно ли я подогрела обстановку для взрыва. Вроде бы, сделала, что могла — Дегри, Двинятин, Бен… Ах да, чуть не забыла — Солнце и ректор. Для нежной психики гениев должно хватить. Правда, кто именно сдетонирует, я по-прежнему не знала. Предполагала, конечно, но лишь процентов на девяносто.
И когда ИИ разрешил отстегнуть ремни, что означало — корабль вошёл в гиперпространство — я даже не думала, что всё случится так скоро.
Я лишь на всякий случай разблокировала дверь и высунула нос в коридор. А он стоял и ждал, был уверен, что выйду.
— Какая встреча! А я как раз к тебе, дай, думаю, навещу подругу детства. Может, узнаю, почему она всем даёт, а мне нет?
— Может, потому, что ты не просишь? — сказала я, глядя в его искажённое ненавистью и похотью лицо.
— Как всё, оказывается, просто… — с издёвкой протянул он. — Надо было всего-навсего попросить. Но теперь, Маш, поздно.
И грубо втолкнул
— Сам возьмёшь, Аркаш? Насиловать будешь? — я отступила на шаг.
— Насиловать?! Да я не возьму тебя, даже если ты меня умолять будешь! После Солнца — взял бы, а после этих всех — нет, Маш. Ты ж мою мечту растоптала! Ты веру мою разбила! Я тебя… просто убью!
И этот псих кинулся на меня с растопыренными руками.
Я была готова. А вот тело… Ей-ё, как же я не подумала вовремя! Увернуться смогла, а вот довести физиономию Серова до встречи со стенкой — нет. Сил не хватило. Толкнула его в спину открытой ладонью, так, кажется, ещё и растяжение связок заработала. А он толчка не почувствовал, обернулся, схватил за горло. Стал душить.
Глаза у него были бешеные. Я только и смогла ткнуть в один из них пальцем другой, не повреждённой руки. На миг его хватка ослабла, и я попыталась ударить в пах. Вот подлость-то! Слабенькое Машино тело даже этого полноценно не смогло!
— А знаешь, Маш, — прохрипел он, — я передумал. Ты так забавно дёргаешься, что я возбуждаюсь.
Как-то резко он развернул меня спиной, больно заломив локоть — зря я его жалела, зря! — и ткнул лицом в койку. Ладно, это я стерплю, не сахарная. Главное потом, когда мелкий гадёныш расслабится, успеть и не оплошать. Звуки и резкие рывки, отдававшиеся болью в руке, оповещали меня о том, что Серов пытается снять часть одежды.
— Ну что молчишь, Маруся? Что не зовёшь на помощь? Где защитнички? Разбежались? — пыхтел он, задирая моё платье. — А может, попросишь прощения? За все эти годы, что я…
Что он за все эти годы, я так и не узнала. Послышался резкий щелчок, дверь открылась, и такой знакомый голос сказал:
— Ну студентики… Ну достали!
Боль в руке стала нестерпимой, а потом ослабла — сразу после звука удара в челюсть. Андерсен на такие мастер. Я хотела встать, но вместо этого медленно опустилась на колени. Адреналиновый взрыв накрыл Машино тело, его заколотило, из глаз потекли уже настоящие слёзы.
— Ну-ну, что ты… — сказал муж и, присев рядом, положил руку мне на плечо. — Успокойся, он тебя больше не тронет.
Я с трудом развернулась к нему и схватилась здоровой рукой за комбез. Уткнулась лицом в тёплую ткань и продолжила самозабвенно рыдать. Ну а что? Сам виноват, нечего было жалеть!
Андрюха осторожно погладил меня по спине.
— Мелкая, давай, ты потом поплачешь? Мне надо твоего дружка оформить, капитану доложить, да ещё этот ваш… Начальник на вызов не отвечает…
Я вцепилась в него и второй рукой. Сейчас всё отошло на задний план, даже гадское задание секретчиков, мне было просто страшно отпустить мужа даже на миг… Спокойно, Мария, это гормоны. Причём даже не твои. Соберись!
— Как зовут-то хоть тебя? — спросил Андрей.
— Ма-ша, — сиплым шёпотом ответила я.
Гадёныш хорошо так меня придушил, старательно…
— Маша… Хорошее имя, — сказал Андерсен. — Жену мою звали Машей…
И зачем он сейчас про это вспомнил? Ей-ё, себя вдруг стало так жалко… Будто я и в самом деле умерла… Не реветь, Мария!
Я собралась и разжала пальцы. Муж тут же встал и начал говорить в браслет-коммуникатор:
— Девчонку в медотсек, недоноска оформляем на нижнюю палубу. Да, до конца полёта. Что у Двинятина? Ах, не что, а кто? Ну, понятно, понятно. Сейчас зайду, пообщаюсь приватно.