Рай: правила выживания
Шрифт:
— Маша, это правда? — ледяным тоном спросила она, встав у меня на пути.
— Да, — брякнула я, не подумав.
Почему-то мне казалось, что она говорит про Ингвара и порванный ассей. Но…
— Маша, я же просила тебя ещё на корабле! Ты твёрдо обещала поговорить с Андреем! Где твоя сознательность, Маша?
— Моя… что? — переспросила я, не до конца понимая, о чём речь.
— Маша, у нас тут не детсадовские игры, а серьёзнейшая научная экспедиция. Мы начинаем самостоятельные исследования, и что я узнаю?
Спрашивать "что?" показалось мне излишним,
— Концерт! — это слово она произнесла с таким отвращением, с каким я обычно вспоминала майора Крона.
— Да, Таня, сегодня будет концерт. Не вижу ничего страшного в том, что мальчики увлекаются музыкой. Их работе это не мешает, а в свободное время…
— Да как ты не понимаешь, — перебила она, — что у нас не бывает свободного времени! Наука требует от нас вкладывать всё своё время, без остатка!
— Да? — я удивилась. — Но, Таня, прости, это же… в некотором роде, ограниченность. Вот, например…
— Настоящий учёный сознательно должен ограничивать себя, посвящая науке…
— Нет, дослушай, пожалуйста, — жестко сказала я. — Смог бы Проскурин найти эту планету, если бы не полетел в экспедицию свободного поиска? А ему пришлось приостановить свои земные исследования, верно?
— Но Проскурин всё равно остался биологом, иначе мьенги…
— Мьенги — отдельный вопрос, — не согласилась я. — Договориться с ними было сложно, но не будь Проскурин дипломатом — и у него бы это не получилось.
— У Проскурина была великая цель, ради которой он пожертвовал несколько лет своей жизни. И он её достиг.
Я слушала и не понимала, как лёд в её голосе сочетался с пафосным смыслом?
— Какую цель ставит перед собой Солнце? Петь песенки? Играть на гитарке? Такова цель для его блестящего, не побоюсь этого слова, интеллекта? Он зря тратит своё время, и подбивает на это всех остальных! И ты, Маша, вместо того, чтобы потакать ему, должна…
Всё. Довольно жить иллюзиями. Ни я, ни моя тёзка тебе ничего не должны. Пришлось повысить голос, так как она продолжала вещать про наш с Машей долг.
— Согласно Земной Конституции, каждый человек имеет право на свободу — свободу слова, свободу голоса, свободу волеизъявления и самовыражения. Никто не вправе мешать личности самовыражаться, если это не препятствует самовыражению других личностей. Твоему самовыражению, Таня, препятствует самовыражение Дрюни, Кира, Ингвара и Тхао?
Эта тирада заставила её замолчать. Не знаю, задумалась ли Максимова о смысле моих слов, или её в большей степени зацепила их форма — цитировала по памяти, статья вторая, параграф первый — но возражать она не стала. Просто развернулась и ушла.
Подумать только, молодая девчонка, должна бы думать о мальчиках, ходить на свидания, заниматься сексом — в её возрасте самое время набираться опыта. Нет же! Помнится, на истории права нам рассказывали про один из непростых периодов в жизни нашей планеты, когда ещё существовало множество отдельных государств — больших и маленьких. Так вот наш историк посвятил целых два часа стране, занимавшей колоссальную
Про него и напомнила мне Таня. Уплотняй своё время до предела, и ты выполнишь план. В два и даже в три раза быстрее. Но что ты при этом потеряешь? Мы до сих пор не научились управлять временным измерением, возможно, и к лучшему? Молодость даётся нам один раз в жизни, так пусть потом будет приятно о ней вспомнить. Забыть про развлечения — ради своей великой научной цели — ладно, не спорю. Но забыть про мужчин?! Забыть, что ты — женщина?! Не понимаю.
Фишка Ингвара, к счастью, снова возникла на доске, я посмотрела и на всех остальных — на месте. До ужина оставалось время, и я провела его с пользой — выбрала площадку для концерта между двумя пустующими гьерами, принесла туда несколько местных осветительных приборов — прозрачных шаров, заполненных не пойми чем, которые в темноте начинали светиться сами собой. По поводу сидячих мест — решила, пусть каждый позаботится сам. Лично я сидеть буду на удобном кресле-груше, который заприметила в том пустом гьере.
Сочтя свою деятельность по оборудованию площадки для концерта завершённой, я решила отчитаться Юльке. Да и Двинятина заодно предупредить — пусть внимательнее следит за студентами и их ассеями, мне теперь будет явно некогда…
— Но… как же так? — удивилась Юлька. — Разве всех не предупреждали? Я сама переводила инструкцию!
— Юля, поверь мне, гении не читают инструкций, — вздохнула я. — Спроси вот хоть Илью.
Тот никак не мог прийти в себя после моего сообщения.
— Мария, я ваш должник, — заявил он чуть позже. — Но это — невероятно! Как вы говорите — мьесс?
— Мьессс, — поправила я. — Такая белая пакость с выраженным… этим… фитотаксисом, вот!
— Феноменально! А как…
— Вы спросите лучше у Кирилла, он это "феноменально" голыми руками рвал. Кстати, последить бы за его самочувствием… У меня слабость была и голова кружилась, а ведь я только разок эту колючку потрогала… — перебила я восторги руководителя экспедиции.
Нормально? Ещё неизвестно, что с Ингваром будет… А тут одно восхищение перед открывающимися перспективами.
— Конечно, Мария, конечно, — заверил меня Двинятин.
Но это дежурное "конечно" меня не убедило. Я вытащила Юльку в другую комнату и сделала ей строгое внушение — пусть следит за своим Двинятиным. И за выполнением инструкции заодно. Переводчица прониклась.
Ещё больше она прониклась, когда перед концертом Ингвар поблагодарил меня при всех, а первую песню мальчишки посвятили "героине, чуду и красавице, от чьего дивного и проницательного взгляда не укрыться никакой проблеме". Гении умеют сказать приятное.
— Машенька, прости, пожалуйста, я, кажется, не совсем поняла, про что говорили мальчики, — обратилась ко мне Ираида Степановна в тихом промежутке перед следующей песней. — Что ты сделала с Ингваром?