Рай: правила выживания
Шрифт:
Добиться от неё внятных объяснений по поводу знакомства с "птицей Зун" так и не удалось. Она мямлила, что это был простой сетевой контакт, что, подумаешь, обещала ему поцелуй много лет назад, что нормальный человек и вспоминать бы о таком не стал… Но очень просила ничего не говорить Двинятину. Пришлось обещать, в конце концов, я ей должна — и даже дважды. Тем более, что Двинятину было совсем не до меня, мы и виделись лишь вечерами, когда он давал очередное задание на заполнение академических дневников.
А вот к Е-ло я старалась быть как можно ближе. Не знаю, что было причиной — ботинки
Кроме того, Е-ло милостиво пояснила мне, почему все здесь ходят в ассеях.
— Ассын. — Она указала рукой вверх и тут же сделала обратный жест вниз: — Мьенг. Энергия связи. Дашло?
— Ассей передает энергию Ассына Мьенгу? — перефразировала я.
— Дашло, — согласилась куратор от принимающей стороны.
Это "дашло" не давало мне покоя до тех пор, пока я не сопоставила с ним манеру общения лейтенанта Барбозы. А потом вспомнилось, что именно он договорился с мьенгами о визите Петрова. Это значило только одно — секретчик пользовался у них авторитетом. И налаживать с ним контакт просто необходимо.
Ну а пока я обходила все строения, то есть… растения… словом, все жилые и нежилые гьеры в посёлке и расспрашивала Е-ло. Обо всём, о чём она отвечала, составляла короткие заметки.
Почему канал начинается на ровном месте? "Кройс — Мьенг — вода для ри".
То есть, риса. Фантазировать про "Кройс" я могла бы долго, но оказалось, что это — один из членов Загоденна Мьенгов. Каким образом Кройс взаимодействовал с Мьенгом, чтобы получить "воду для ри", Е-ло объяснять не стала.
Кто живёт в плетёных сараях? "Коетэ для ри".
Гьеры покрыты той же тканью, из которых сделаны ассеи? "Дашло".
Постепенно я стала интересоваться самими мьенгами. Где они живут? Ведь Ри-ен строился специально для людей, Е-ло появлялась тут только днём, а ночевать возвращалась к себе. Оказалось, что Е-ло живёт в Е-ло. И вот тут я от новых расспросов решила воздержаться. География Мьенга была заложена вместе с другими сведениями в те памятные четыре терабайта секретчиков, и посёлка Е-ло на карте не значилось.
Есть ли у мьенгов средства связи между собой — ну, вроде тех допотопных раций, которыми пользовались в посольстве-представительстве — или… Оказалось, что "или". Е-ло дотронулась длинным тонким пальцем до своего лба, потом указала им на поверхность планеты. И я пометила: "Связь через Мьенг".
Что любят мьенги? Е-ло не ответила, и я наскоро исправилась — что они любят есть? Чем питаются?
Разумеется, меня интересовало, не питаются ли мьенги — так, время от времени — пропавшими биологами, но об этом нюансе я благоразумно умолчала. Оказалось, что разные мьенги, как и разные люди, любят разную пищу. Е-ло, например, любила "ри". Я даже не удивилась, ведь судя по всему, именно поэтому она и возилась тут с людьми.
Знакома ли Е-ло с моим… Машиным отцом?
— Са-шас. Дьерг. Добро, — ответила она.
Дьергами у них называли собственных учёных, или, дословно — познающих глубину, как я потом узнала у Юльки.
А потом Е-ло
Я покачала головой:
— Нет. Я с ним ещё не встречалась. Где он может сейчас быть?
— Здесь, — ответила она.
После моих настойчивых просьб Е-ло согласилась уточнить у других мьенгов, не видел ли кто Петрова в последнее время. И это был главный мой прорыв среди сумятицы последних дней.
В остальном… я понимала, что топчусь на месте. Вскоре я знала каждый гьер, пройти по посёлку смогла бы и с закрытыми глазами, но… Петрова тут, увы, не было. Обследовала я и "коетэ для ри" — они были довольно глубоко врыты в райский грунт и соединялись между собой длинными полуподзем… полуподрайскими переходами. Полу — потому что крыши этих переходов были как раз вровень с поверхностью планеты, и сделаны из тех же лиан, сплетенных между собой. Что могу сказать — пусто и сумрачно, а ещё местами из грунтовых стен рядом с полом торчали пучки совершенно белых корней. Или травы? Не знаю, но выглядели они неприятно.
Я зацепилась за один такой пучок краем ассея и еле оторвала подол — такой крепкой оказалась трава. Кстати, ассей оказался вполне удобной одеждой — не знаю, как ходят в нём в холодный сезон, а сейчас, в жару, было вполне комфортно. Под него я надевала шорты с майкой, и всё тепло от света Ассына доставалось Мьенгу, а не мне. Вот на голову приходилось накручивать варварски порванный Машин сарафан, потому что взять шляпу никто из нас не догадался. А палило здешнее светило нещадно.
Лучше всего тут было вечерами или совсем рано утром. Если абстрагироваться от зеленой воды и бирюзового неба, можно было представить пляжи Ксиона и нас с Андерсеном — вместе. Вот только представлять было некогда, да и сил к вечеру не оставалось. Слабое Машино тело выматывалось даже от незначительной нагрузки. Чи говорил, что это акклиматизация, но почему-то у других ребят я такой усталости не замечала.
Юлька — та вообще прыгала, как санбол (вот бы мне сейчас похожее устройство, Машиному телу все равно нужны тренировки). Вечерами она кормила своего Двинятина, делала ему массаж, ну и, надо полагать, всё остальное. Про всё остальное я, конечно, домыслила, но вот на сеансе массажа присутствовать довелось. Меня парочка уже совершенно не стеснялась, и, с трудом улавливая сквозь стоны боли распоряжения главы экспедиции, я сочувственно поинтересовалась:
— Как же рис на Мьенге растёт в условиях отсутствия студентов и научных сотрудников с Земли? Без прополки случается неурожай?
Ответ Ильи потряс не только меня, но и Юльку. Оказывается, у мьенгов на этот счёт есть особо запрограммированные насекомые, которые питаются сорняками, но не трогают "ри". А по случаю прилёта землян этих насекомых специально не стали выпускать. Нормально? Ещё больше я возмутилась, узнав, что всё это происходит по инициативе посла-представителя, считающего традиционный уход — читай каторжный труд — более полезным для риса, чем использование здешних насекомых!
Перебивая наши с Юлькой возмущённые голоса, мученик священной науки биологии сообщил, что прополоть осталось не так уж много — ещё двенадцать или тринадцать полей.