Райская лагуна
Шрифт:
— Внизу, в дальнем конце дома, есть гостевые апартаменты, — сказал Фокс. — Я подумал, что так тебе будет проще…
— Потому что я старая и мои ноги не могут сделать и нескольких шагов, не так ли? — спросила она, поворачиваясь к нему.
— Ну… да, — сказал он, невинно пожимая плечами. — Но если вместо этого ты захочешь выбрать комнату наверху…
— Подниматься по лестнице? С моими старыми ногами? Не будь болваном, мальчик. А теперь скажи мне, где мое кресло? — Спросила Мейбл, указывая на кресла в гостиной, в то время как Лютер покачал головой и пошел налить себе кофе.
—
— Да, да. И кому-то нужно будет исправить беспорядок, который мой племянник устроил в поместье. Оранжевые стены… о чем он только думал? — Пробормотала мисс Мейбл, поерзав задницей в кресле, которое Фокс обычно предпочитал, и вздохнула. — Вот это. Давай, здоровяк, оно само себя в мою комнату не донесет.
— О, ты хочешь, чтобы я перенес его в… — начал Фокс, но мисс Мейбл перебила его.
— Все эти татуировки затуманили тебе мозги? — спросила она с запинкой. — Я всегда говорила, что такое впитывание чернил вредно для ума.
— Чернила не впитываются в кровь… — попытался Фокс, но она уже была на ногах и, щелкнув пальцами, приказала ему следовать за ней, направляясь в коридор, который вел в ее новую комнату.
— Ах, какой же хороший мальчик, — сказала Мейбл, благодарно похлопав Лютера по руке, забирая у него чашку кофе и уходя с ней, как будто она все это время предназначалась для нее. — В следующий раз сделай на капельку меньше сливок и на ложечку больше сахара, — крикнула она ему в ответ, направляясь прочь, а самый большой и злобный ублюдок во всем Коув просто смотрел ей в спину, пока она уходила.
Фокс поспешил за ней, неся свое любимое кресло, и я широко улыбнулась, опускаясь на один из табуретов у барной стойки. — Разве она не великолепна? — Спросила я, когда Лютер отошел, чтобы приготовить себе еще кофе.
— Конечно, ты так думаешь, — пробормотал он, хотя вид у него был веселый, и я поняла, что она ему тоже нравится.
— Только не прямо у окна! Мне за девяносто, ты хочешь поджарить меня, как креветку на барбекю, под таким солнечным светом? — Крикнула мисс Мейбл из комнаты, где Фокс устраивал ее, и я рассмеялась, услышав, как он извиняется.
Лютер поставил свой свежеприготовленный кофе на барную стойку и встал напротив меня, потирая рукой заросший щетиной подбородок, пока рассматривал меня. Мне стало интересно, простирается ли его щедрость на самого любимого члена Команды, поэтому я наклонилась вперед и потянулась к чашке с кофе, чтобы проверить это.
Рука Лютера метнулась вперед, и он схватил меня за запястье, прежде чем я успела подтянуть ее к себе хотя бы на дюйм.
— Осторожнее, дикая кошка. Не забывай, кто я такой, — прорычал он, изображая большого плохого босса. Но я уже успела разглядеть его внутреннюю мягкую натуру, так что больше на это не куплюсь. Я имею в виду, что волна чистого ужаса только что пронзила мое тело, и, возможно, я немного описалась под силой его устрашающего бандитского взгляда, но это было недержание от любви.
— Просто проверяю, папочка А. Мне нужно было убедиться, что ты не размяк к старости или что-то в этом роде. — Я одарила его невинной улыбкой, но он не отпустил
— Старости? — переспросил он, и я была где-то на семьдесят процентов уверена, что он просто играет со мной. Или я вот-вот умру. Трудно было сказать наверняка. К счастью, меня спас входной колокольчик. А точнее, меня спас отнюдь не миниатюрный гангстер, который вошел в комнату вместе с Чейзом и Джей-Джеем и зарычал, как дикое животное, заметив мое запястье в хватке своего отца.
— Какого хрена ты делаешь? — Рик зарычал, быстро приближаясь к нам, и Лютер закатил глаза, отпуская меня.
— Твоя маленькая дьяволица пыталась украсть мой кофе, вот и все. Не напрягайся так, Рик. Я тебя лучше воспитывал. Ты должен знать, что нельзя терять голову из-за женщины.
— Для этого уже слишком поздно, — ответил Маверик. — Потому что я потерял голову, сердце и всю свою чертову сущность из-за этой конкретной женщины давным-давно. И тебе лучше об этом не забывать.
Лютер перевел взгляд с меня на своего приемного сына, а я медленно потянулась, чтобы снова стащить его кофе.
Он выхватил чашку у меня со смешком, а затем выпил все залпом. Черт возьми. Насколько горячим оно было? Это же свежесваренный гребаный кофе, а он просто проглотил его, как лимонад. Почему меня это так впечатлило? Трудно сказать, но Папа Арлекин был крут уже за один этот поступок.
Проходя мимо меня, Лютер обошел барную стойку и протянул руку, чтобы взъерошить мои темные локоны. — Увидимся позже, дети, — сказал он на прощание. — О, и дикая кошка?
— Да? — Я оглянулась на него, наблюдая, как он засовывает пистолет за пояс джинсов. Самое подходящее место для того, чтобы отстрелить задницу, но я придержала язык.
— Перекрась волосы — обычные тебе просто не идут.
Я замерла от его мимолетного комплимента, на мгновение почувствовав прикосновение губ Шона к своему уху, и услышав слова, которые он прошептал мне. То, как он подтолкнул меня снова покрасить волосы в коричневый цвет. Я не позволяла себе слишком много думать об этом, но теперь это просто повисло в воздухе между нами, как будто токсичность прикосновений Шона была написана на мне этим одним простым фактом.
Лютер ушел, не заметив атомную бомбу, которую он только что сбросил мне на голову, а Чейз скользнул на сиденье рядом со мной, его рука нашла мою и крепко сжала.
Маверик посмотрел на меня через барную стойку, его челюсть напряглась, а кулаки сжались на рабочей поверхности.
— Я в порядке, — пообещала я, когда Джей-Джей поставил передо мной кружку с кофе. Я с грустной улыбкой взяла ее и сделала глоток. Это была кружка с Зеленым Могучим Рейнджером, которую я ему купила, и это определенно помогало.
— Но тебе не обязательно, — сказал Чейз, поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей руки, от чего моя кожа запылала.
— Обязательно, — твердо сказала я, избавляясь от звуков голоса Шона в ушах и вздергивая подбородок. Потому что я была здесь, в окружении своих мальчиков, и вернулась домой. Он не мог отнять это у меня, и я также не позволю испортить ему это место. Хотя было трудно игнорировать ущерб, который он причинил этому дому, пока был здесь. — Значит, снаружи все чисто?