Райская лагуна

Валенти Сюзанна

Моя нога болела, но огонь в моей крови того стоил. Он придал мне энергии, которая была мне нужна, чтобы продолжать и сделать то, зачем я сюда пришел. Потому что я нашел в Интернете список местных миссис Маккензи и собирался начать навещать их завтра. А потом та, что мне нужна, отправится со мной обратно в Сансет-Коув.

Дверь моей спальни с грохотом распахнулась, и я подавила панический крик,

застрявший у меня в горле, когда я вскочила, а темные волосы рассыпались по моим плечам, когда Шон сорвал с меня одеяло.

— Встань и разденься. Я хочу знать, что ты не вооружена, сладенькая, — рявкнул он, его глаза горели возбуждением, от которого мое сердце учащенно забилось.

Трэвис стоял в дверях позади него, его короткие дреды были убраны с лица, а брови слегка нахмурены, когда я слезла с кровати и оставила ее между мной и Шоном, пытаясь сориентироваться.

Я провела большую часть прошлой ночи, обыскивая это место сверху донизу в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать в качестве оружия, но все, что мне пришло в голову, — это довольно слабая идея оторвать лоскут от простыни, чтобы получилась полоска ткани, которую я могла бы использовать в качестве удавки. Но поскольку Шон прибыл сюда с подкреплением, я не думаю, что мне будет предоставлено время, необходимое для того, чтобы задушить его, даже если мне каким-то образом удастся накинуть оторванную ткань ему на шею.

— Сейчас же, — рявкнул Шон, и я вздернула подбородок, стягивая с плеч бретельки шелковой ночной рубашки, которую мне дали для сна, и позволяя ткани соскользнуть с моего тела.

Трэвис провел языком по внутренней стороне щеки, выглядя так, словно сдерживался, чтобы что-то не сказать, когда повернулся, чтобы прислониться к дверному косяку и отвести взгляд от моей наготы. Я не была уверена, что о нем думать. С одной стороны, он, казалось, не был большим поклонником методов Шона, но с другой, — он явно не планировал идти против него ни в коем случае. Если только мои подозрения относительно человека, в которого стреляли прошлой ночью, не были верны. Но зачем ему убивать какого-то случайного бандита, чтобы спасти меня от вспыльчивости Шона, если у него не было намерения самому расправиться с этим человеком?

Возможно, мне следовало подумать о том, чтобы попытаться сделать из него союзника. Но что я собиралась сделать? Попытаться убедить его убить Шона? И что потом? Я же не могла предложить ему иммунитет, деньги или еще что-либо ценное. Черт, здесь я была в большей безопасности, чем вдали от этого психопата, раз уж я оказалась в самом верху списка смертников «Команды-Арлекин».

Шон подошел ко мне, сжал в кулаке мои волосы и откинул мою голову назад, пока его взгляд скользил по моему обнаженному телу.

— Похоже, ты начинаешь понимать, что к чему, сладкие щечки, — пробормотал он, наклоняясь и вдыхая аромат моих волос, в то время как по моей коже побежали мурашки от этого прикосновения. — Я всегда питал слабость к брюнеткам.

Я придержала язык, зная, что не смогу сказать ничего такого, что ему понравилось бы, и чувствуя себя слишком уязвимой в этом положении, чтобы испытывать его.

— Теперь ты снова начинаешь чувствовать себя самой собой? — спросил он, его свободная рука скользнула вниз по моему боку, и желчь подступила к моему горлу от его прикосновения.

—

Да, — сказала я тихо, потому что чувствовала себя более похожей на саму себя. По крайней мере, на ту версию меня, которую знал Шон. Больше похожую на измученную, облажавшуюся тварь, какой я была последние десять лет. И это было хорошо, потому что это означало, что мне не придется испытывать боль и ощущать разбитое сердце девушки, которая любила мальчиков-Арлекинов. Вместо этого я могла бы просто сосредоточиться на своем желании прикончить ублюдка, стоящего передо мной.

— Настолько похожей на саму себя, что я мог бы прокатиться на тебе? — подразнил он, и его голубые глаза вспыхнули от нескрываемого отвращения, промелькнувшего на моем лице.

— Я в твоей власти, Шон. Но это не значит, что я вдруг снова захочу тебя трахнуть, — прорычала я, твердо придерживаясь своих чувств по этому поводу. Если он хотел мое тело, ему придется взять его силой, и хотя я боялась, что он может сделать именно это, я все еще надеялась, что ему слишком понравилась игра с попытками сломить меня, чтобы поддаться желанию сделать это.

Он склонил голову набок, рассматривая меня, давая мне более четкое представление о ранении, которое я нанесла ему, когда вонзила ручку ему в щеку, и его хватка на мне усилилась, когда он понял, куда упало мое внимание.

— Ты переходишь тонкую грань со мной, сладенькая, — предупредил он. — Не думай, что я выше того, чтобы нагнуть тебя и взять от твоей плоти все, что, черт возьми, захочу.

— Я знаю, что ты не остановишься ни перед чем, Шон, — протянула я. — Но я также знаю, что насиловать девушек не в твоем стиле — ты слишком горд для этого.

— Ты права, — согласился он с жестокой улыбкой, прежде чем просунуть руку между моих бедер и протолкнуть пальцы внутрь меня.

Я вскрикнула, несмотря на то что пообещала себе не делать этого. Мои ногти впились в плоть его руки, когда я попыталась отбиться от него, но он так же быстро отдернул руку назад и потянул меня за волосы, чтобы оттащить от себя.

— Надо проверить, сладенькая, не припрятала ли ты где-нибудь ручки или другие острые предметы. Но если тебе это нравится, то можешь отсосать у меня, когда я закончу тебя осматривать.

— У меня нет никаких…

Шон развернул меня и толкнул лицом на кровать, запустив руку в мои волосы, прижав мое лицо к матрасу, а я попыталась снова встать.

Он так резко засунул пальцы мне в задницу, что я снова закричала, и от жгучей боли на глаза навернулись слезы, я пыталась брыкаться и отодвинуться, но он, к счастью, убрал руку и через мгновение разжал хватку.

Я перевернулась и отползла от него, моя грудь тяжело вздымалась, а дикие, полные страха глаза были прикованы к его лицу, когда он усмехнулся.

— Ну что, сладенькая, хочешь взять мой член, как хорошая девочка? — небрежно спросил он, поправляя рукава голубой рубашки на татуированных предплечьях.

— Пошел ты, — выплюнула я, и он рассмеялся.

— Всему свое время. Ты же знаешь, что скоро я заставлю тебя умолять. — Шон повернулся и зашагал к двери, где все еще стоял Трэвис, хотя, похоже, его заместителю было трудно сохранять хладнокровие, поскольку его мускулистое тело напряглось, а челюсть была сжата так крепко, что, казалось, у него вот-вот сломается зуб.