Раз. Два? Три!

Кэрри Блэк

За время разлуки оба брата много чего передумали о ситуации с Гермионой. Фред часто мучился бессонницей, виной которой была та сцена в магазине, когда Гермиона едва не погибла из-за несработавших защитных одежд. Страх, от которого тогда у Фреда едва рассудок не помутился, преследовал его даже за сотню километров от девушки. Фред точно знал, что не хочет, не может её потерять. И всё же бороться за неё с братом, которого, судя по всему, тоже убивает это соперничество, Фред не хотел. Он всё чаще думал о том, чтобы уступить, но не мог заставить себя сделать

это. Поговорив, братья решили, что по возвращении они потребуют от Гермионы ответа и примут его любым. Кого бы она ни выбрала, это не послужит для них началом для ссоры.

Они все взрослые люди.

По крайней мере, иногда.

Дверь паба открылась, и в пропахшую потом и дымом комнату ввалился — иначе не скажешь — Наземникус Флетчер. Что-то бормоча и гремя чем-то на каждом шагу, он двинулся к братьям Уизли, попутно задевая соседние столики. Его потрёпанное и грустное, как у бассета, лицо было в саже, глаза беспокойно бегали, оглядываясь по сторонам. Сдавленно крякнув, Флетчер грохнулся на стул рядом с близнецами и, прежде чем они успели что-либо сказать, зашептал:

— Мне нужно увидеть Грозного Глаза. Срочно. Это касается Гарри Поттера.

После собрания, спешно организованного Аластором Грюмом, братья Уизли трансгрессировали в «Нору». Оба, не сговариваясь, двинулись в сторону заднего двора, где со стола убирали миссис Уизли, Гермиона и Джинни. Флер и Билл что-то обсуждали, склонившись над развернутым на столе листом бумаги. Не выдавая своего присутствия, Фред и Джордж наблюдали за обычным семейным вечером.

— Фред и Джордж вернулись! — раздался с кухни вопль Джинни, и тут же Гермиона, ловко подкинувшая голубую скатерть в воздух, резко обернулась к калитке, у которой стояли братья.

Её лицо тут же смертельно побледнело, голубая скатерть покрывалом опустилась на плечи, и в тот же самый миг девушка резко рванула с места навстречу близнецам.

— Вы вернулись! О, Мерлин! — Она поочерёдно обнимала каждого из них, позабыв обо всём на свете, о том, что миссис Уизли с непониманием наблюдает за ней, что Рон от неожиданности выронил метлу, с которой направлялся к сараю, что Билл и Флер оторвались от своего листа и уставились на них.

— Какой горячий приём, Грейнджер, — с полуулыбкой насмешливо пробормотал Фред, порывисто поцеловав её в губы. Перехвативший девушку Джордж ласково чмокнул её в растрёпанную макушку.

— Ты действительно рада нашему возвращению? — недоверчиво спросил он.

— Конечно! Я не должна была так говорить тогда, я знаю, я просто…

— Разозлилась на нас, ага? — Фред ласково провел пальцами по её щеке.

— Ладно уж, на первый раз прощаем, — хмыкнул Джордж.

— Мальчики! — раздался наконец-таки голос миссис Уизли. — Что здесь происходит?

Оставив Гермиону, братья тут же двинулись к матери.

— Как видишь, мы целы и невредимы… — пробормотал Фред, отвлекающим манёвром целуя мать в щеку.

— И Наземникуса нашли. — Джордж точно также поцеловал мать в другую щеку, отчего миссис Уизли разрумянилась.

— Так

что не стоило за нас волноваться, мы ведь нигде не пропадем, — беспечно улыбнулся Фред матери, в то время как глаза его неотрывно следили за Гермионой, кусавшей губы.

— Но нам нужно будет серьёзно поговорить. — Джордж тоже словами говорил с матерью, но взглядом — с Гермионой.

— Не сейчас, — с нажимом сказал Фред, и Гермиона сразу же ощутила смутное беспокойство. Как будто близнецы скрывали что-то важное, но по их лицам этого не поймешь. Хорошо знавшая сыновей миссис Уизли тоже не поверила наигранной беспечности их голосов и, прищурившись, посматривала на них снизу вверх — братья возвышались над нею на целых три головы. Однако было понятно, что против их воли они ничего не расскажут, бесполезно пытать их. Потому она лишь улыбнулась, и Гермиона повторила её улыбку.

— Вот, значит, как, да? — прошептал рядом с Гермионой голос Рона. — Решила переключиться на парней постарше?

— Рон, я… — Гермиона ещё никогда не видела приятеля таким озлобленным. Лицо покраснело, пальцы судорожно сжимают метлу. — Какая тебе, вообще, разница? — раздражённым шёпотом, чтобы не привлекать внимания, спросила девушка.

— Какая разница? — возмущённо переспросил Рон. — Ты мой друг, Гермиона! Я волнуюсь за тебя!

— А вот не надо мне такой чести! Волнуйся лучше за свою Лаванду! — прошипела Гермиона.

Она с удивлением почувствовала, что ей, в общем-то, плевать и на Рона, и на Лаванду, и на его волнение. Раньше она бы с ума сошла от ревности и от радости, что он обратил, наконец, на неё внимание. Но не сейчас. Сейчас она к нему совсем ничего не чувствовала.

— Ревнуешь? — прищурился Рон. — Гермиона, какая же ты, всё-таки…

— Какая? Ну, скажи, какая?

Нервы Гермионы и так были на пределе, а тут ещё и невыносимый Рон со своими придирками… Она в панике посмотрела на приближавшихся близнецов и не придумала ничего лучше, как вскрикнуть:

— О, сова!

Но её крик оказался пророческим. К «Норе» падающей звездой нёсся темно-серый комок пуха и перьев, чей утробный крик слышен был, наверное, на пять миль вокруг. Бешено вращавшая глазами сова пропахала клювом землю совсем недалеко от близнецов. Уловка подействовала: Рон тут же с интересом обернулся, ожидая, что письмо это — от Лаванды.

— Послание от Лав-Лав! — громко крикнул Джордж.

— Где же ты, Бон-Бон? — насмешливо вторил ему Фред.

Рон хмуро уставился на Гермиону.

— Ты сама не знаешь, что творишь, — пробормотал он с потерянным видом.

— Сдаётся мне, ты тоже этого не понимаешь, — с намёком посмотрев на сову, ответила Гермиона. — Разберись сначала с собой. А я как-нибудь справлюсь сама.

— Я только помочь хотел.

Ожесточённо отмахнувшись от Гермионы, как от назойливой мухи, Рон ушёл прочь. Его сменили приблизившиеся близнецы.

— Ронни снова зовут на свидание, — широко ухмылялся Фред.

— Ох, уж эти школьные романы, — мечтательно закатил глаза Джордж.