Разбитые иллюзии
Шрифт:
Я расхохоталась.
— Крыса-переросток пытается убедить нас, что кровососы не крысы. Умора…
Пока «Абшойлих, облегчённая версия» думал, как ему отреагировать на мой смех и фразу, вперед выступил стоявший обособлено вамп, похожий на того, Иридаса с аукциона.
— Давайте обсудим то, для чего мы пришли, — произнес он своим бархатным с еле заметной гнильцой голосом.
«Вскормлен на инкубах», — ненависть Шона прокатилась багряной волной.
— Давайте, — отозвался Седрик. — Какова же причина появления вас в нашем городе?
— Несколько дней
— На Аукционе произошёл инцидент…
— Да, кое-кто воспользовался правом сильного, данным при рождении, — всё так же флегматично согласился Фрешит.
— После завершения торгов были убиты двое из трёх совладельцев этого предприятия и уничтожено гнездо.
Фрешит хмыкнул.
— И?
— Мы расследуем это… убийство.
— Вы слышите ложь? — со скукой в голосе поинтересовался наш болотник.
— Да, — кивнул вамп.
— Что ж, в таком случае говорю вам: я не убивал совладельцев Аукциона и не давал приказа их убивать.
Седрик, а затем и я, словно прилежные ученики, повторили эту фразу.
— Это всё? — Фрешит здорово вошёл в роль царствующей особы.
— Нет, — не унимался смазливый труп. — Кроме вас, там были ещё нью-йоркцы. Этот, — он указал на Бромиаса, — был рабом Рыжей Смерти, он был на Аукционе и после торгов не уехал вместе со всеми. Мы хотим допросить его.
Фрешит вздёрнул бровь, на его бульдожьем лице это смотрелось почти комично.
— Вы. Допросить? — он уставился тяжёлым взглядом на мертвяка, тот спокойно включился в поединок воль.
— Откуда ему знать, что допрашивать вассала имеет право только его сюзерен, — произнес Седрик, копируя скучный тон Фрешита, оскорбительно намекая, что вампир молод и понятия не имеет о монархических традициях.
— Вы получили заверения, что мы к этому не причастны, а теперь убирайтесь с нашей земли, — приказал Фрешит.
— Ага, сейчас, — произнёс кто-то из Абшойлихоподобных, и две тени метнулись к Бромиасу, схватив его.
— Этот инкуб тоже идёт с нами, — Крыса-переросток ткнул когтем в Шона.
— Отпустите нашего вассала, — произнес Фрешит, — иначе…
— Иначе что? — перебил его смазливый.
— Все сдохнете, — в полной тишине упали мои тихие уверенные слова.
Крыса метнулся ко мне, но я была быстрее. Давно этого хотела, как только он «потек», завоняв своим чёрным смрадом весь зал. Зелёная лоза в росе — каплях белого vis, — подобно кнуту, с которым я прекрасно обращаюсь, выхлестнула из меня и отделила голову Крысы от туловища. Инерция донесла разлагающийся труп почти до моих ног.
Вампы среагировали по-разному. Кто-то испугался, кто-то озверел — на это ушли доли секунды, и тут Шон вспыхнул своим обжигающим светом пустыни. Вампы явились достаточно сильные, эта вспышка никого не убила, но замедлила и обожгла. Дала нам фору. Тони метнул серебряный нож в одного из тех, кто держал Бромиаса. Майамские грязнули действовали слаженно: Сладкоежка воткнул что-то серебряное второму мертвяку, а Мясоед выдернул
Смазливцу его подобие жизни оказалось дорого, и он отпрыгнул от нас подальше. Абшойлихоподобные, видать, отличались нестабильностью не только тела, но и психики. Большинство бросилось вперёд, пытаясь добраться до меня, Седрика и Фрешита, но оборотни и выскочивший вперед Шон, светящийся так, будто распахнул дверь в свою пустыню, остановили их, не подпустив к нам. Арденте со своим гладиусом, медведь с топором циклопических размеров и мостовики с якорной цепью взяли их в клещи, и вскоре всё было кончено.
Остались только смазливец и измождённый отказавшийся — эти двое сразу оказались как можно дальше от схватки, и когда разгорячённые боем divinitas развернулись к ним, отказавшийся произнёс:
— Не стоит убивать всех.
— И правда, не стоит, — согласилась я, выходя из-за спин мужчин. — У вампирской комиссии остались ещё вопросы к нелюдям Нью-Йорка?
— Нет, — зло выплюнул смазливец.
— Никаких, — сдержанно подтвердил отказавшийся.
«Пати, дай! Дай мне убить его!» — Шона трясло от ярости.
«Шон, нельзя его убивать. Я отомщу ему изощрённее, чем ты».
«Хорошо, сестра и госпожа».
— Я хочу, чтобы вы поняли, — произнесла я, подходя к смазливцу, — Нью-Йорк — территория Солнца и Света. Эта территория закрыта для вампиров. И ещё кое-что…
Я дотронулась пальцем до лба мертвяка. Давно хотела это испробовать, да всё не на ком было… Белый vis потёк в мёртвую плоть, неся образы и эмоции.
«Солнечный день, тёплый ветерок ласкает кожу, травы достают до плеч… С хохотом бежать домой. Дома мама, она приготовила что-то вкусное… Пирожки с вишней, политые мёдом… Нежная сдоба, вишенка почти свежая и потому кислая, можно лизнуть верх пирожка, там сладкий мёд… А лучи солнца играют в листве деревьев…»
Вамп упал набок мешком, широко открыв глаза, потом свернулся калачиком, тихо и отчаянно взвыв.
Шон видел, что я сделала.
«Думаешь, он выйдет на солнце?» — злорадно спросил он.
«Он был человеком. У него была душа. Даже если он и не выйдет на солнце, такой сыто-благополучной пиявкой, как до этого, ему уже не быть».
— Забирай его, — приказал Фрешит отказавшемуся. — И не забудь сообщить своим, что соправители Нью-Йорка не имеют никакого отношения к смерти аукционистов.
Худосочный вампир легко взвалил собрата на плечо и пошёл прочь из зала.
Я оглянулась. Молодой королевский тигр — охранник Фрешита, белый, как мел, прижимал почти оторванную в локте руку. Тони без единой царапины с мрачным сочувствием смотрел на парня. Седрик уже перекинул Румана и Огги в псов для излечения, собаки бессильно развалились на полу.
— Пати, ты можешь ему как-то помочь? — обратился Фрешит. — Перекидывать в звериную ипостась я не могу.
Я не успела ничего сказать, как в зал вбежали Венди и Ники. Секси-медсёстры, словно из фабрики грёз, они тут же окружили юного тигра заботой, и взгляд Тони сменил сочувствие на досаду…