Разбитый Адам
Шрифт:
На периферии «мужеложство» было отчаянно запрещено и каралось смертью. Но это не останавливало Агата от его чистой и невинной привязанности. А главное, в нем не было притязания. Притязания, которое всегда замешано в чувствах мужчины к женщине.
Нет, он был Ангел. И ублажал меня безвозмездно, с самоотдачей. Такой же Ангел, каким когда-то был и я... Но ему хватило сил сохранить внутреннюю чистоту. А я… я сломался под давлением одиночества. Только теперь мне ничто не страшно. Ведь у меня есть ты, Агат…
С тех пор у меня
Мастурбация, наконец, заставила меня почувствовать, что я принадлежу самому себе.
Я периодически слышал в Церкви о «малакийном грехе», но серьезного значения ему не придавал. Потому что и сексуальности, как таковой, у меня не было. Теперь же, когда я открыл эту сторону жизни для себя, я недоумеваю, за что запрещают малакию.
Агат сделал для меня великий подарок. Он не просто разбудил во мне дремлющую, инфантильную сексуальность. Он сразу же избавил ее от пола. От мужского моего пола – чистой гомосексуальной любовью своей.
Я практиковал самоудовлетворение с рвением и упорством настоящего либерала и прогрессиста. Выброс семени опустошал меня. Тогда я бесчувственно растягивался на кровати. Но внутренняя пустота быстро заполнялась новым семенем и чувством любовной, сексуальной полноты.
– Я верю в человека. В тебя верю и любовь к тебе. – повторял он вновь и вновь.
– Мы будем вместе, несмотря ни на что. Я не брошу тебя. – говорил он мне. – Скоро кончится и мир этот, и Церковь Бога-Отца, и тогда… тогда мы станем свободны. Не останется никаких преград для свободной любви человеческой.
В моменты таких укромных монологов он просто поглаживал мое искривленное тело своей ласковой ручкой.
– Говорят, там, в Центре уже давно освободились от пола, притязания и смерти. Там люди построили рай. А мы идем его разрушать…
Тьму веков человечество ждало воплощения чистого принципа любви и братства. Оно придумало себе Христа и смешало все добродетели, о которых само мечтало, с кровавым прахом … Потому что тяжело ярмо, которое повесило на себя человечество.
А теперь от Христа человечество идет к его отрицанию. Именем Христа освобождаются от Христа. Потому что Христос – это ложь морализаторства[3]. И ничего больше.
Представь, возлюбленный, рай на земле уже построен. И те, кто построил его, не посмели отдать его всему человечеству на растление. И вот мы идем в рай. Но не для того, чтобы жить в нем. А для того, чтобы разрушить.
Огромные толпы народа двинулись навстречу смерти под влиянием «фаворского света».
Я мысленно отвечаю ему.
Единственный «фаворский свет», который имеет смысл, это тот, который сейчас разливался по моему телу, выправляя мои искалеченные суставы.
– Но мы не потеряемся в этой спеси. – оживляется Агат.
– Мы уже нашли нашу землю обетованную.
– И-и я… т-тебя. – неожиданно для себя выговорил я окостеневшим языком и заплакал.
Но это были слезы счастья. Больше трагедия этого мира нас не касалась. Пока не произошло непоправимое…»
Болото
– Мы спешим. Познакомитесь уже на месте. Главное помните, что вы все – поддержка друг другу, в одиночку вам не победить, бессознательное сожрет вас, только вместе вы можете удержать свою идентичность и добраться до вашей Самости, только вместе!
Психонавты лежат в герметичных капсулах. На лицах дыхательные маски. К телам их прикреплено множество датчиков. Капсулы задуманы так, чтобы в случае фатального отказа организма на ментальном уровне начать искусственную поддержку жизни.
Броз почувствовал сонливость и попытался раствориться в нахлынувшем ощущении, чтобы ускорить и облегчить процесс погружения. Как его и учили, он старается совсем не думать, потому что даже малейшие мыслительные процессы могут сильно усложнить или даже застопорить модуляцию бессознательного.
Вскоре он потерял сознание, чувствуя лишь приятное умиротворение и легкость.
Броз открыл глаза. Он стоит посреди потрескавшейся шоссейной дороги. По-видимому он автоматически принял боевое положение. Торс его подался вперед, а в руках дробовик. На нем боевой скафандр.
Он оглянулся и увидел в таком же положении других психонавтов в полной экиперовке. Увидев друг друга и убедившись, что поблизости нет никакой опасности, психонавты слегка расслабились и отставили в сторону оружие.
– Прием, отряд, как слышно? Прием! Проверка связи. – Броз услышал голос Стефани в наушнике.
– Слышно прекрасно!- отозвался один из психонавтов.
– Отлично! Но учтите, что это только первый этап, фактически мы даже не опустились до уровня сознания, это уровень Сверх-Я и сопротивление его может быть столь же ожесточенно, как и на других уровнях. Но в случае Сверх-Я мы полностью можем расчитывать на наше «техническое» оснащение.
Также прошу соблюдать субординацию. Броз – ты за старшего.
– С чего такая честь?
– Ты переимел больше всего задниц.
– Хо-хо-хо…
– Спасибо за приободрение! – ответил Броз. – Что ж. Выдвигаемся.
По дороге психонавты познакомились друг с другом, назвав свои имена и сказав о себе пару слов, что считали необходимым.
– Я Броз, значит «бессмертный». Не работаю. Что, зря старались тысячи поколений до меня?
– Вот это точно! Я не работаю из принципа.
– заметил психонавт, с рыжими волосами и имплантационным пирсингом на лице.