Разбитый шар
Шрифт:
Когда они пересекли Коламбус-авеню, Пэт спросила:
— Мы куда-то в определенное место едем?
— Нет, — сказал он.
— Тогда давай остановимся вон там.
Впереди гасла и снова вспыхивала сине-зеленая неоновая вывеска ночного заведения. Рядом стояли машины, такси. От двери клуба до края тротуара протянулся навес. У входа стояли несколько мужчин в смокингах. К ним присоединилась женщина в вечернем платье и мехах.
— Там? — спросил Арт.
— Я хочу выпить.
— Мне туда нельзя.
— Тогда давай в другое место заедем, — сказала Пэт. — Где-нибудь в Норт-Биче [49] .
— Нет.
— В
— Мне нельзя, потому что я несовершеннолетний.
— Может, какой-нибудь документ показать бы мог?
В качестве удостоверения личности он мог предъявить только чужой билет ВВС. Слишком рискованно. Если бы его попросили показать водительские права или карточку социального обеспечения, выкрутиться бы не удалось.
49
Норт-Бич — известный квартал ресторанов, ночных клубов, стриптиз-баров и порнокинотеатров в районе Коламбус-авеню и Бродвея в центре Сан-Франциско между Чайнатауном, Телеграф-Хиллом и заливом Сан-Франциско. Здесь находятся также популярные книжные магазины и художественные салоны.
— Давай просто домой поедем, — предложил он. — К тебе.
— Значит, светская жизнь на сегодня закончена?
Он не повернул головы, но знал, что она улыбается.
— Не очень увлекательный получился вечер, — сказала она и потянулась. — В любом случае мне не следует ходить развлекаться вечерами по будням. Завтра в семь вставать.
— Хочешь, просто покатаемся? — предложил он.
— Нет. Мне бы домой поскорее.
И все улыбается, подумал он. Получает удовольствие, забавно ей.
— А какого Рейчел мнения о твоем приятеле-революционере?
— Не очень высокого.
— Вряд ли этого — как там его зовут? — вряд ли его интересуют девушки.
— Не интересуют, — подтвердил Арт.
— А к тебе он не пробовал подкатывать?
— Нет.
— Таких в Сан-Франциско полно. Джим когда-то встречался с девушкой, у которой муж был голубой. У него был с ней роман. Во всяком случае, он так рассказывал. Это давно было.
Арт крякнул.
Помолчав, Пэт сказала:
— В сексе есть что-то загадочное. Иногда я думаю, что это не инстинкт… Это то, к чему привыкаешь. Или думаешь, что должен желать. Или то, чего у тебя никогда не было, и ты пытаешься представить себе, как все будет. В нем всегда есть что-то запрещенное. То, что скрывают… отвергают. То, чего как бы не положено иметь. Взять рекламу — она говорит намеками, никогда не называет вещи своими именами. Интерес нагнетается издалека, уклончивыми словами. Так же и в популярных песнях. В мои юные годы мы все еще слушали Гленна Миллера. Помню, во время войны… Мы, бывало, брали пластинки Бенни Гудмена и Гленна Миллера и слушали их вшестером или всемером, лежа на полу. Фрэнка Синатру. — Она засмеялась. — Помню, как Фрэнки был в «Хит-параде». Он и Би Уэйн. «Мои шпоры звякают, бряцают», — напела она. — Это было… Когда же это было? Кажется, в сорок третьем.
Он молчал.
— Мы тогда с русскими дружили, — продолжала она. — Когда они остановили немцев под Сталинградом.
Опустив окно, она оперлась на него рукой. Внутрь ворвался холодный вечерний ветер и смешался с теплым воздухом от обогревателя.
— Когда я росла, — рассказывала
— Нет, — процедил он.
— Про то, как луна бледна?
— Нет.
— Помню, одна мне казалась особенно красивой. Сейчас ее еще можно где-нибудь услышать? «Я к звездам лестницу построю». Она мне больше всего нравилась. А то, что Джим ставит в «Клубе 17»… Я никак не привыкну к эхо-камере [50] Митча Миллера [51] . Какая-то перенасыщенность. И манера исполнения — невозможно мужчину от женщины отличить. Возьми Джонни Рэя, например. И полная мешанина — вестерн и негритянский джамп, сладко-сентиментальное… Все в кучу.
50
Эхокамера — комната с сильно отражающими стенами, в которую помещен источник звукового сигнала (громкоговоритель) и приемник (микрофон). По сути дела, такая эхо-камера является уменьшенной моделью реального зрительного зала, в котором не всегда удается создать необходимую акустическую атмосферу.
51
Митч Миллер (1911–2010) — американский музыкант, певец, дирижер и продюсер, считается одним из родоначальников караоке.
— Бывают и хорошие вещи, — сказал он.
— Ты слушаешь «Клуб 17»? Да, ты, кажется, говорил. До прошлой недели слушал.
— Рейчел нравится.
— Правда ведь это, пожалуй, лучшая дневная музыкальная программа для ребят?
Он кивнул.
— Как насчет танцевальных залов? Туда тоже только после двадцати одного года пускают?
— Нет.
— Вот вспомнила старые мелодии, и танцевать захотелось. Но уже поздно. Может быть, в другой раз. Джима на танцы было не затащить. Стесняется вечно. А у вас в школе были танцы?
— Были, — сказал он.
— Каждую неделю?
— Да.
— По пятницам?
— Да.
— И парни выстраивались по стеночке?
Они уже подъезжали к дому. Он притормозил и собирался припарковаться.
— Что, приехали? — удивилась Пэт. — Жаль.
— Почему?
Она пожала плечами:
— Рано еще. Хочется зайти куда-нибудь, посидеть. Послушать, может быть, маленький ансамбль какой-нибудь, что-нибудь спокойное. Ритм-энд-блюзовую группу, например. Или фолксингера. Мы с Бобом Поенном собирались на Джун Кристи сходить… Она сейчас в городе. Раньше она со Стэном Кентоном выступала. Мы с Джимом ходим послушать Кентона, когда он приезжает. Вернее, ходили.
Он припарковался и выключил двигатель.
— Ну, — насмешливо произнесла она, — вот и все, наверное.
— Ну ты и переменчивая, — удивился он.
— Неужели?
Она постукивала ногтями по металлу машины, ритмично отбивая барабанную дробь.
— Ты же понимаешь, что я не могу сводить тебя в такое место, — сказал он.
— А жаль.
Открыв дверцу, она ступила на тротуар. Когда он обошел машину, она уже медленным шагом направилась ко входу в дом. Она казалась взволнованной — он только не мог понять отчего.