Разбитый шар
Шрифт:
— Н-н-ничем.
— Ей нужно что-то. Диафрагма — самое безопасное средство. Пусть сходит к гинекологу, ей там все расскажут. Определят размер, и она сможет найти ее в любой аптеке. Эта — моя и Джима… Она у меня с тех пор, как мы были женаты. По Закону Калифорнии о совместно нажитом имуществе, половина ее принадлежит ему.
Все это было ей в удовольствие, и она проследовала за ним обратно в ванную. Его руки и лицо скрылись от нее под брызгами воды над раковиной — повернувшись к ней спиной, он принялся
Раздетый до пояса, он брился, а она стояла, прислонившись к дверному косяку и сложив на груди руки. В ванной было мокро и тепло. Как в какой-нибудь безопасной пещере, где ты спрятался от всего мира, словно в утробе матери, подумала она. Шум воды заглушил все другие звуки. Сильно — душисто и влажно — пахло мыльной пеной.
— Джим бреется два раза в день, — сказала она. — У него борода гу сто растет. По утрам как проволока. Интересно, многим мужчинам так часто бриться приходится? Бритье — это, наверное, из двух зол худшее.
— Каких двух зол?
Он умылся и теперь вытирался, зарывшись лицом в полотенце.
— Тебе незачем знать.
Она поддразнивала его, играла с ним.
Но когда она приблизилась к нему, ее восторг как рукой сняло. На смену ему пришло вожделение, и она обвила руками его голую талию, совсем легонько обняла его. Она сдерживала себя, не давала полной воли чувствам.
— Осторожнее, — с некоторой опаской сказал он.
И тут ей стало ясно, что ее желание наконец открылось ему. Она сразу отпустила его и отошла в смущении и беспокойстве.
Дитя мое, подумала она. Он надел рубашку и стал застегиваться. Угрюмый мальчишка. Она пересилила свою страсть, позволив одним только мечтам, видениям ее жажды проноситься в сознании. Перед ее внутренним взором одна задругой появлялись и исчезали фантазии, они были у нее всегда, но осуществить их так и не удалось. Она подождала, сохраняя спокойствие, пока они не улеглись. Но совсем они не исчезли. И никогда не исчезнут.
— Ну что, пойдем? — сказал Арт.
— Я самым отвратительным образом хочу тебя, — ответила она. — Так что давай-ка действительно двинемся. Тебе приходилось видеть женщину, у которой только что появился на свет ребенок?
— Я не ребенок.
— Да не обижу я тебя, — заверила она его. — Просто мне хочется быть с тобой рядом. Я аккуратно. Но дай мне хотя бы одежду тебе купить.
Ей хотелось одевать его, расчесывать ему волосы, но она старалась не прикасаться к нему. Внутри ее высвободился и распускался прекрасный хрупкий цветок любви. Он рос, отделившись от нее. Она горлом ощутила колебания этого цветка, и он вырвался из нее приглушенным вскриком. Она поспешно отошла от Арта, чтобы он не слышал. Но он все равно, пусть подсознательно, но чувствовал, что с ней происходит. Этого было не скрыть. Но ему плевать, подумала она.
— Я не жду,
— Ты ребенка хочешь, — понимающе сказал он. — Вот в чем все дело.
— Не надо меня ненавидеть, — она старалась, чтобы ее слова не звучали, как мольба.
Но ее усилия не имели значения — ведь она не сможет получить то, что ей нужно, он и не способен дать это.
Чемоданы теснились в багажнике и на заднем сиденье машины. Она перекрыла на кухне газ, удостоверилась, что краны закрыты, а свет погашен, и заперла дверь.
— Ну, вот и все, — сказала она.
Они сели в автомобиль. Она смотрела, как позади уходит вдаль ее дом. Они сделали остановку в банке, а потом в магазине мужской одежды на Маркет-стрит. После магазина Арт повел машину к скоростной дороге. Не обращая внимания на Пэт, он с увлечением крутил баранку.
— На юг? — спросила она. — Думаешь, на юг лучше?
Не ответив ей, он повернул налево, чтобы выехать на скоростную дорогу. Улицы и дома города были уже под ними. Какое все закопченное, подумала она. Запущенное, унылое.
— Арт, я хочу спросить тебя кое о чем, — обратилась она к нему. — Если бы ты не был семейным человеком, если бы у тебя не было жены и вы бы не ждали ребенка, и, скажем, ты был бы на пару лет старше, а мне было бы, ну, двадцать четыре, а не двадцать семь…
Она повернулась и теперь смотрела прямо ему в лицо. Но тут она поняла, что сказать не может.
— И что? — спросил он.
Она все-таки пересилила себя:
— Ты бы захотел на мне жениться?
— К-к-конечно, — ответил он, — я и сейчас хочу на тебе жениться.
— Арт, это невозможно. Даже и не думай.
— Но почему?
— Арт, ты только испортишь себе жизнь.
Она готова была расплакаться. Сделав над собой усилие, она продолжала:
— Ты не можешь бросить Рейчел. Она замечательная. Куда лучше, чем я. Я знаю.
— Это не так, — возразил он.
— Это правда. Если бы я хоть что-то собой представляла, меня бы сейчас тут с тобой не было. Я прекратила бы это после первой ночи. Но мне не хватает сил. Я очень слабая, Арт.
И ведь так и есть, подумала она, тут не поспоришь.
— Мы просто оттягиваем развязку. Рано или поздно нам нужно будет расстаться. Я все твержу себе: сейчас надо закончить, прямо сейчас. Я уже старая, а ты слишком молод. Но нам никак не остановиться. И мы за это поплатимся.
— Зачем расставаться? — возразил он.
— Через какое-то время мы сами захотим этого. Это нездоровые отношения, неправильные. Ничего хорошего в этом нет.
— Ну, не знаю, — сказал он.
Он слушал ее — и слышал. Но не был согласен. Повернувшись, он увидел, что ее губы — темные, полные — уже тянутся к его губам, она приподнималась к нему.