Разборки третьего уровня
Шрифт:
ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКОВ
Они нашли его в двух километрах от места событий. Хейно Яанович Носовой, потерявший руку при взрыве гранаты и глаз при взрыве вертолета, получивший множество ранений, большинство из которых были бы смертельными для нормального человека, все-таки выбрался из развороченной кабины, проплыл под водой сто метров и выполз из Оки на противоположный топкий берег в районе плавней. Мало того, он успешно залечил некоторые открытые раны, остановил кровь, хлеставшую из артерий предплечья,
Рыков и Юрьев, примчавшиеся к месту происшествия со своими обоймами спустя три часа, обнаружили Хейно Яановича по его энграмме – психическому следу, оставленному борющимся за жизнь подсознанием Носового на местности. Следов на мосту вообще-то было оставлено много, однако разбираться в них временным союзникам в борьбе за власть было недосуг, да и сильно мешали подразделения милиции и следственных органов. Главное, что поняли двое из Девяти: здесь произошел бой между Посвященными, в результате которого контейнер с «глушаками» снова исчез. Но далеко отсюда его перевезти не могли, контейнер прятался где-то на территории Рязанской области.
– Привет, маршал, – сказал Юрьев, оглядывая раненого, который в свою очередь пристально разглядывал их уцелевшим глазом. – Кто это тебя так?
Носовой молчал.
Юрий Венедшегович оглянулся на мост через Оку в двух километрах отсюда, освещенный прожекторами милицейских «уазиков».
– Недалеко ты ушел, маршал. Что ж не помогли твои «эсэсовцы»? Плохо инструктировал? Вон у Германа люди научены по-другому.
Рыков, стоявший за спиной Юрьева, в свою очередь взглянул на мост, на цепочку своих зомби-«чистилыщиков», охраняющих тылы, на группу поддержки Юрьева из семи человек, державшуюся в стороне, которой командовал Валерий Шевченко, и ничего не сказал.
– Где контейнер? – задал он наконец вопрос после продолжительного молчания.
– У Котова, – хрипло проговорил Носовой.
– У Котова? – удивился Юрий Венедшегович. – Ты хочешь сказать, что с тобой справился обыкновенный воинственный мальчишка, непосвященный?
– Ему помогли…
– Кто, если не секрет?
– Посвященные I ступени. Парамонов… Самандар…
– Самандар? – поднял голову Рыков. Носовой мстительно усмехнулся.
– Что, думал, он на твоей стороне? Ошибаешься, Судья. Контейнер был у него… а теперь у Котова. Ищи, если найдешь.
– Найду, – равнодушно сказал Рыков. – Ты мне помешать уже не сможешь, а с Парамоновым и Самандаром я справлюсь.
– Ну-ну, хотелось бы поглядеть. Как в той поговорке: не хвались, идучи на рать…
К Рыкову подошел один из его телохранителей, сказал, понизив голос:
– Из девятки КОП в живых осталось четверо, все они под охраной ОМОНа отправлены только что в Рязань.
– Каледин?
– Жив, но тоже отправлен вместе со всеми.
Рыков думал
– Всех ликвидировать! Без особого шума. В руки федералов они попасть не должны. Бери своих и перехвати колонну до Рязани. Успеешь?
Телохранитель кивнул, дал команду по рации, и группа Рыкова растаяла в ночи.
Носовой хрипло, с кашлем, засмеялся.
– Лихо ты расправляешься со своими подчиненными! Не оправдали надежд? Правильно – в расход! Зачем лишние свидетели? Они опасны не только президенту.
– Прощай, Хейно, – тихо проговорил Рыков.
Носовой перестал смеяться, поднял уцелевшую руку, словно пытаясь защититься, но бессильно уронил и затих. Юрьев вытащил из кармана куртки гипноиндуктор «удав», направил в лоб Хейно Яановичу. Тот презрительно скривил губы.
– «Глушаком» меня не возьмешь, Юрий Бенедиктович. Надо бы чем-нибудь помощней.
– Это не просто «глушак», – сказал Юрьев. – Это сугтестор, модулированный кодоном.
Глаз Носового раскрылся шире, засветился по-кошачьи.
– Так вот зачем вам понадобились «удавы»! А я-то ломал голову.. Не боитесь качать вакуум такими игрушками? Вдруг услышит Монарх? Ведь это его игрушки? Как они, кстати, попали сюда? Уровень кодона – уровень иерарха…
– Ты прав, кодоны достал Кресло и отвечает за их применение он. Прощай, Хейно…
– Подождите, давайте договоримся! – С губ Хейно Яановнча слетела трасса голубых искр, вонзилась в грудь Юрьева, но тот уже нажал на спуск… и ничего не произошло! Только тело Хейно Яановича скрутило, выгнуло, как от электрического разряда. Отпустило. Он застыл, расслабился, открыл рот… Юрьев нагнулся к нему, встретил бессмысленный взгляд единственного глаза и выпрямился.
– Не сработал? – тихо спросил Рыков.
– Пошли. – Юрьев спрятал «глушак», повернулся и зашагал прочь по бурьяну, обходя овраг, туда, где стояли их машшш.
– А он? – догнал Юрия Бенедиктовича Рыков.
– Кодон фрустирует личность, – буркнул Юрий Бенедиктович. – Разум Хейно покинул его, физически убивать его нет смысла.
В кабине второго рыковского «крайслера» они посидели несколько минут молча, думая о своем. Потом Юрьев достал плоскую фляжку, хлебнул, протянул соседу:
– Глотнешь? Коньяк.
Рыков покачал головой, и Юрьев спрятал фляжку.
– Итак, приходится решать проблему заново. Как же твой хваленый Самандар оплошал-то?
– Хейно солгал. Вахид – слуга реальности, он, может быть, и отдал контейнер Котову, но лишь после поражения в борьбе, а не добровольно, по договоренности. Слишком сильно он увлекся идеей вхождения в Союз.
– Зачем он тебе нужен? Ты же не собираешься всерьез вводить его туда?
– Самандара лучше видеть в числе союзников, а не врагов. Он мне еще понадобится, особенно для нейтрализации Ивана Парамонова.
– Котова ты в расчет не берешь?
– Котов без Парамонова и вообще Посвященных – ноль…