Разбуди меня
Шрифт:
Стремительный взмах палочкой, вспышка, и в Падму уже летело Оглушающее заклятие, но ещё более быстрый выпад Дина блокировал его в последний момент.
— Это ты ничтожество, не достойное называться человеком, — зло сказал Дин, которого уже откровенно трясло. — Нет поступка ниже, чем напасть на девушку!
— Тогда пусть придержит свой язык, особенно касательно того, чего не знает, — огрызнулся Нотт, а затем добавил ледяным голосом: — Я. Не имею. Никакого. Отношения. К Пожирателям смерти.
— Чем докажешь? — язвительно
— Я не собираюсь вам ничего доказывать.
— Да ты что?! Пожирателем был твой о...
— Петрификус Тоталус!
Снова взмах, снова искра, и на этот раз заклятие достигло своей цели. Дин, застыв каменным изваянием, словно подкошенный рухнул в снег.
Убедившись в том, что Томас временно ликвидирован, Тео тем не менее не сводил с него палочки. Тут уже Падма не смогла терпеть.
— Не трогай его! — сказала она так грозно, что сама была шокирована своим голосом. — Хватит уже! Оставь нас всех в покое!
— Да нужны вы мне, — фыркнул Тео, ленивым взмахом снимая заклятие с Дина: тот вскочил, на ходу нацеливая палочку на противника. — Я вроде ясно выразился: проваливайте оба.
— Ну уж нет!
На этот раз гневный возглас принадлежал самой виновнице произошедшего.
— Ты не уйдёшь с ними, — самоуверенно заявил Тео, однако Падме показалось, что в его голосе мелькнула толика волнения. — Я предупреждал, что так будет.
— Как — «так»?! — Дин снова начал выходить из себя.
— Ты моя, — сказал Тео, обращаясь исключительно к Гермионе и игнорируя Дина, будто на его месте была пустота. — И раз мы встречаемся, пора перестать скрывать это от своих ненаглядных друзей.
— Гермиона, скажи, что это не так... — полушёпотом произнесла Падма, качая головой и всё ещё теша себя надеждой, что это — просто новая выдумка Нотта.
Гермиона подняла глаза, глядя в упор на Падму: ей было признаться легче, чем Дину, от которого исходили почти осязаемые волны ненависти к Тео.
— Это правда, — наконец сказала она. Сказала твёрдо, даже с некоторым вызовом, брошенным, скорее, самой себе. — Ребята, мы... мы действительно вместе.
— Клааааасс, — тихо, но очень чётко протянул Нотт, щёлкнув языком.
Дин был в каком-то ступоре, и Падма первая нашлась что сказать:
— Но как же так, Гермиона?! Ты ведь сначала терпеть его не могла!
— Да, но...
— Так что же изменилось? И, самое главное, когда? Неужели на том Рождественском балу, когда ты пожертвовала собой ради того, чтобы мы с Дином танцевали вместе?
— Не знаю, — Гермиона пожала плечами. Румянец схлынул с её лица, и теперь она выглядела побледневшей, но при этом невероятно решительной. — Я не могу точно сказать, да и это ведь, по сути, неважно.
— Ещё как важно! — запротестовал Дин, выйдя из оцепенения, в которое его повергло признание Гермионы. — Если бы я тогда знал, что всё так обернётся, то не отпустил бы тебя к нему ни на секунду!
Тео скептически
— Томас, ты, похоже, совсем отупел. Дело не в балу или каком-то другом конкретном событии. Завоевание сердца вашей уважаемой старосты было лишь вопросом времени. Танцуй она со мной или нет, всё равно рано или поздно стала бы моей. Хотя, — тут он не смог сдержать торжествующую ухмылку, — те несколько часов существенно помогли мне ускорить процесс.
— Ты отвратителен! — Падма поморщилась.
— Мисс Грейнджер считает иначе, — высокомерно парировал Тео, глядя на Падму в упор, но при этом держа в поле зрения Гермиону.
— Она может считать так только в том случае, если ты заколдовал её!
— Если ты считаешь колдовством моё обаяние, то — да.
Они ещё несколько секунд испепеляли друг друга взглядами, но вдруг Дин треснул кулаком по ладони.
— Проклятье! — выпалил он. — Ну и что дальше? Она досталась тебе — она, наш друг и соратник, такая добрая и светлая, досталась тебе, последнему подлецу в этой школе, жестокому и бессердечному...
— Какое красочное описание! — насмешливо оборвал его Тео. — Тебе бы лучше писать романы, а не крутить их. Больше бы толку было.
— Замолчи! — с угрозой сказала Падма. — Боже, Гермиона, как ты можешь быть с ним, он же недостоин тебя.
— Это не так, — с внезапной уверенностью возразила Гермиона. — Ребята, я вижу, что сейчас вы не в состоянии понять меня, и я бы на вашем месте поступила бы точно так же, расценив этот поступок как предательство. Поэтому... дайте мне немного времени и простите, если сможете...
— Не смей просить у них прощения, — сердито сказал Тео, беря её за руку. — Ты ни в чём не виновата.
— Само собой! — взвился Дин и, преградив Нотту дорогу, ткнул его пальцем в грудь. — Виноват будешь ты, ты, мерзавец, когда причинишь ей боль! Когда наиграешься, как со всеми остальными, и бросишь.
Молниеносное движение, и Тео свободной рукой схватил Дина за палец и выкрутил так, что тот заскулил от боли.
— Не дождёшься, поганец, — прошипел он, подтащив Дина ещё ближе к себе и заставляя смотреть в глаза. За спиной гриффиндорца по-прежнему причитала Патил, но Тео не обращал никакого внимания на её возгласы. — Не дождёшься. Гермиона будет моей всегда. Уясни это и больше не лезь ни ко мне, ни к ней. Иначе прибью.
Он произнёс это намеренно тихо, чтобы никто из девушек его не услышал, однако Падма всё равно кинулась к Дину, пытаясь помочь ему высвободить из мёртвой ноттовской хватки несчастный палец, который опухал прямо на глазах.
Но Тео и ухом не повёл, продолжая испытывать болевой порог Дина.
— Ты хорошо меня понял, Томас? — спросил он, упиваясь его беспомощным видом.
— Да пошёл ты!.. — выплюнул Дин, не желая сдаваться, и тут же почувствовал, как хрустнула фаланга.
— Повторяю свой вопрос: ты хорошо меня понял?