Разделённый дом
Шрифт:
– Не ближе Гэйтсайда.
Ее глаза округлились:
– Не слишком ли длинный путь за рядовым презентом? Всего хорошего.
Аманде тоже показалось далеко, но я смог убедить ее: Выбор товаров там значительно больше, есть интересные вещи с других планет; к тому же до ночного поезда останется время - мы сможем вкусно пообедать и сходить в театр.
К концу этого дня мои ноги ныли от ходьбы по огромному количеству магазинов, в глазах рябило от чудовищного количества просмотренных вещей. Но в обществе Аманды поиски подарка, достойного сенатора, доставляли
Откинувшись на спинку стула Аманда лениво потягивала кофе.
– Надеюсь, твои дела из-за меня не пострадают?
– Страдаю только я, когда не вижу тебя.
Она улыбнулась:
– Ты очень мил. Посмотри!
Мимо окна проходила живописная группа молодых людей с фантастически раскрашенными волосами, одетых в облегающие яркие трико.
– Наверное, это артисты из театра "Голубой Орион". Хочешь посмотреть их шоу?
Шум у дверей заглушил ее ответ. В кафе ввалилась привлекшая наше внимание группа, заполнив его оживленной болтовней и смехом. От их компании отделился высокий гибкий парень. Ногти на его длинных пальцах были выкрашены в лиловый цвет, как и волосы - в тон наложенным вокруг глаз теням.
– Селена, любовь моя, - пропел он.
– Какой сюрприз!
Аманда сжалась на своем стуле. Я резко встал, стул громко заскрипел:
– Кто Вы? Что Вам надо?
Он удивленно уставился на меня, заметив растерянность девушки, недовольно нахмурился.
– Тедди - а, то есть, Джералд Теодор. Мы познакомились с Селеной в Лондоне три года назад, когда работали над "Высокими людьми". И жили вместе. Помнишь, Селена?
– Я - не Селена, - чуть слышно прошептала Аманда.
Брови танцовщика поползли вверх.
– Д-да, простите, я вижу. Вы - та, другая.
Он повернулся ко мне.
– Знаете, эти месяцы рядом с Селеной... Если бы она мне не сказала, ни за чтобы не догадался.
– Мэттью, я хочу уйти, - Аманда нащупала рукой свою накидку.
Мы встали, я помог ей одеться и, поддерживая под локоть, вывел из "Беты Лебедя" мимо остолбеневшего Теодора.
Я поймал кэб, чтобы вернуться на станцию. Аманда, молча, рассматривала руки, сжатые на коленях. За всю поездку она не произнесла ни слова. Я обнял ее, чувствуя под руками не живое мягкое тело, а застывшую деревянную статую. Немного расслабившись, она уткнулась лицом в мое плечо. На станции не могла отпустить свой локон - все время накручивала его на пальцы.
– Мне очень жаль. Я понимаю, глупо переживать из-за такого пустяка. Но, когда я встречаю очередного ее приятеля, ничего не могу с собой поделать. Физически ощущаю, как по мне пауками ползают их пальцы. Они все такие... нелепые, - ее лицо исказилось.
– Не представляю, зачем ей эти... твари. Я не позволяю мужчинам прикоснуться к себе, а она готова идти с любым по своему минутному капризу. Совсем как мать.
Я не мог скрыть своего удивления. Подобный
– Папа мог стать президентом, если бы не Маргот Рэнделл, жадная, вульгарная эгоистка, лишенная какой-либо морали. Он пытался спасти ее, но она чуть не свела его с ума.
Мне было неприятно слышать нападки на Селену и ее мать.
– Ты ведь не можешь знать точно, какая она - Селена, - проговорил я мягко.
– Ты никогда не встречалась с ней.
– Достаточно увидеть ее друзей.
Мы оба замолчали. Через несколько минут она тихонько сжала мою руку и не оставляла ее на всем обратном пути. Я был удовлетворен.
Прощаясь возле дома, Аманда еще раз извинилась:
– Прости, я испортила всю поездку.
– Все было отлично. Ты успокоилась?
– Да, немного. Ты очень хороший, Мэттью. Мне хочется поцеловать тебя, но Селена... Она все время здесь... В следующий раз я так и сделаю. Позвони завтра, пожалуйста.
Я поехал домой, испытывая непреодолимое желание остаться с ней.
Интересно, что скажет обо всем этом Селена?
Селена рассмеялась. Она кружилась на песке под слышную ей одной музыку и ехидно улыбалась:
– Бедная весталка, непорочная дева. Какое святотатство! Осквернить храм ее тела! Так бессовестно!
Я рассчитывал на большее участие.
– Тебя не огорчает это происшествие?
Ее нога застыла в воздухе. Несколько мгновений она стояла в этой позе, потом медленно опустила ногу. Отбросила назад локон, выбившийся из тугого узла на затылке. Холодно взглянула на меня топазовыми глазами.
– Почему это должно меня огорчать? Ничего особенного не произошло. Тедди - милый мальчик, а повышенная щепетильность - личная проблема Мэнди, а не моя.
Я ошеломленно уставился на нее.
– Ты не любишь Аманду?
– Я не выбирал ее в подруги. Мне она кажется пресной, безвольной, потом, можно было не устраивать скандал, а просто поставить Тедди на место. Мне даже жалко Мэнди. Я забочусь о ней, ты мог в этом убедиться. Отец внушил ей, что девушке приличествует покорность и слабость. Как раз это-то я не выношу.
– Она фыркнула.
– Представь современного мужчину, желающего воспитать в своей дочери героиню из романов XIX века. Нет ничего удивительного в том, что мама его оставила.
Я еще злился на нее и не остановил себя вовремя:
– Она оставила его? Я думал, он вынужден был дать ей развод по причине ее частых измен.
Селена не обратила внимания на мой укол. Спокойно, не прерывая танца, ответила:
– Думаю, у него были свои причины.
Она взлетела в высоком длинном прыжке, опустилась в поклоне-реверансе и, резко выпрямившись, начала стягивать с себя костюм.
– Я хочу плавать, ты пойдешь со мной?
Не оглядываясь, она побежала к озеру. После секундного колебания я поспешно разделся и бросился за ней. После морозного воздуха вода показалась кипятком. Но вскоре тепло растопило остатки моего гнева, мышцы расслабились, по телу разлилась приятная дремота.