Разделённый дом
Шрифт:
Она спрыгнула со стула, подошла ко мне и обвила руками мою шею.
– А ты? До января еще целых три месяца. Согласиться не видеть тебя три месяца?
Такое положение меня не устраивало тоже.
– Но что же делать? Я возненавижу тебя, если придется опять лгать Аманде.
Она поморщилась.
– Прошу тебя, надо подождать до января. Тогда мы сможем спокойно встречаться.
Селена тяжело вздохнула:
– январь - это бесконечно далеко. Ну, хорошо. Поцелуй меня на прощание. И я хочу, чтобы мне было о чем вспоминать
Прикасаться к Селене было все равно, что дотрагиваться до линии высокого напряжения. Я попал под действие ее энергетического поля и, казалось, даже услышал запах собственных обгоревших нервных окончаний. Незаметно мы перебрались на шкуру перед камином. На этот раз она не сопротивлялась.
Я медленно выходил из состояния послекоитальной расслабленности. Мне стало холодно, из чего понял, что мои нервные клетки еще не все сгорели. Селена уже застегивала платье. В поисках одежды я начал нерешительно ощупывать пол.
– Хорошо бы разжечь камин. Ты не возражаешь?
– попытался смягчить возникшую напряженность.
Ее волосы растрепались и закрыли лицо. Она отвела их рукой и взглянула на меня. Я окаменел. На меня смотрели не топазовые, а золотые глаза. Ледяным голосом Аманда произнесла:
– С кем Вы разговариваете?
Не в силах что-либо ответить, я тупо смотрел, как она ищет рассыпавшиеся на полу шпильки.
– Надеюсь, Вы не будете утверждать, что со мной, а не с этим зеленым стулом.
Я молча продолжал натягивать брюки.
Наконец она собрала все шпильки. Сев на стул, на котором только что сворачивалась клубком Селена, убрала волосы наверх и, поддерживая их рукой, попыталась закрепить на затылке. На полисенситиве появились желтые и оранжевые крапинки.
– Я зафиксировала время.
Она лишь слегка запнулась, но руки начали дрожать. Стул окрашивался в темные тона и постепенно оранжевый вытеснил желтый. Аманда попыталась воткнуть шпильку на место, но у нее ничего не получалось. После седьмой или восьмой попытки она резко встала, шпильки опять рассыпались по шкуре и полу, подошла к камину. Стоя ко мне спиной, она пристально следила за языками пламени, разгоравшегося внутри него.
– Это продолжалось долго, с того самого момента... с того момента, как я сказала, что верю тебе. Мне было невыносимо больно слушать ее.
– Мы говорили о твоем спасении. Она резко обернулась:
– О моем спасении?! Мэттью, пожалуйста, не лги мне снова, - В ее голосе зазвучали слезы.
Я растерянно ворошил свои волосы.
– Правда. Я хотел убить Селену, чтобы она не использовала твое время.
– Ты нашел неотразимый аргумент, - она поперхнулась, - выводы мне кажутся неожиданными.
Слезы непроизвольно полились из ее глаз, рука, сжимавшая ручку узорной чайницы, была абсолютно белой.
Чувства боли за нее и своей вины разрывали меня. Ни одна спасительная мысль, способная ее успокоить, не приходила в голову.
– Мэнди...
Я прикусил язык,
Я отступил назад, закрывая руками голову. Она не была сильной, нов этот удар вложила всю накопившуюся обиду. По счастью Селена смогла остановить ей лишь свою мускульную силу, управлять своим телом также совершенно аманда не умела. Это и спасло мне жизнь. Кочерга свезла кожу на моем предплечье и обрушилась на каминную полку.
Не оборачиваясь, я продолжал отступать и вдруг почувствовал, как острая боль обожгла мою руку. Падая, я попытался отвести голову от места, где по моим представлениям был камин.
Аманда пронзительно вскрикнула. Я хотел откатиться в сторону, тело не подчинялось. Я замер в ожидании смертельного удара. Но в этот момент я услышал, как что-то тяжелое упало на пол рядом со мной. С трудом преодолевая боль, приподняв голову, я увидел Аманду стоящую надо мной на коленях.
– Мэттью, Мэттью, прости меня. Я не хотела сделать тебе больно. Она робко погладила мое разбитое предплечье.
– Это все имя. Я ненавижу его. Только Селена зовет меня так. Ты не виноват. Она...
Я попробовал покачать головой, но от жуткой боли не смог. Перед глазами поплыли серебряные круги.
– Селена вовсе не исчадие ада, как ты о ней думаешь, - я с трудом расслышал собственный голос.
Слезы из ее глаз упали мне на лицо.
– Не защищай ее. Она такая же, как и ее мать. Папа рассказывал, какой была Маргот. Селена стала воровать мое время сразу же после ее смерти. Теперь она делает мою жизнь совершенно невыносимой, - Аманда судорожно сжимала и разжимала пальцы.
Я не верил собственным ушам: какие мысли скрывались под этим ангельским обликом.
– Ты не можешь так думать.
– Наверное, она позволила мне заставить вас, чтобы я отказалась от тебя. Тогда ты достался бы ей одной.
– Аманда поежилась как от холода.
– Я понимаю, что она делает, но не знаю, как ее остановить. Если бы она была простой болезнью, можно выписать таблетки; если бы она была раковой опухолью, можно вырезать ее... Как мне избавиться от этого паразита, живущего в мозгу?
Она тяжело поднялась, опираясь о спинку стула. От ее пальцев разбежались бледные оранжевые лучи. Пятна такого же цвета появились у ее ног. Медленно оглядывая весь дом, остановила взгляд на кухне и повторила:
– Вырезать ее...
Она выбежала на кухню, оставляя за собой кроваво-красные следы.
– Аманда, - позвал я.
Попытался сесть, но голова весила не меньше тонны и не отрывалась от пола. Перевернувшись на другую сторону, сквозь серебряную завесу я мог видеть, как Аманда один за другим выдвигает ящики буфета. Наконец, она нашла, что искала. Я сжал зубы еле сдерживая тошноту, подступившую при попытке встать на четвереньки.