Разделяющий нож: Приманка. Наследие
Шрифт:
Саун быстро закивал и отправился за своим мечом. Это был тот самый клинок, из-за которого Саун так пострадал в ночной схватке под Глассфорджем; Даг мужественно воздерживался от замечаний о том, что и в этом походе меч оставался мертвым грузом. Однако для того, чтобы разделаться с глиняными людьми в их влажных колыбелях, меч годился не меньше, чем копье, и уж определенно лучше, чем нож.
Вскинув меч на плечо, Саун решительно направился через рощу к болотистой низине; под его сапогами хлюпала грязь, которую породил ночной дождь. Саун замедлил шаги, стараясь найти более сухие места между кочками пожухшей травы и с любопытством и отвращением глядя на ямы в болотистой
Полусформировавшиеся твари выглядели отвратительно: они уже утратили сходство с животными, но были в равной мере далеки от обретения предназначенной им гротескной человеческой формы. Невинные, но обреченные... Даг нахмурил брови. Если... если их превращение будет каким-то образом завершено, теперь, когда Злой мертв, будут ли они обнаруживать рабскую преданность питающим их своим Даром Стражам Озера?
Такая мысль встревожила Дага – как будто его мозг и так уже не был полон тревожных мыслей! Эта встревожила тем более, что .была очень соблазнительной. Могучие полулюди – слуги могли бы быть использованы для очень многих отчаянно необходимых дел. Может быть, лорды-волшебники прошлого создавали себе подобных помощников? Злые, похоже, вылуплялись, уже обладая соответствующим знанием, знанием, не пользоваться которым они не могли; это означало, что такое умение было заложено в них в древности; впрочем, глиняные рабы могли оставаться в живых при условии постоянного подкрепления Даром что делало их смертельно дорогостоящими.
Даг был только рад выбросить эти размышления из головы, когда его окликнул Саун:
– С какого начать? С самого крупного?
Мари, с сомнением глядя на женщину, за которой ухаживала, буркнула:
– Лучше с самого мелкого.
– Не думаю, что это имеет значение, – откликнулся Даг. – Выбери любого.
Саун сделал шаг по направлению к ближайшей яме, ухватил меч обеими руками, прищурился и нанес удар. Из ямы донесся визг и плеск, вокруг разлетелись брызги. Саун скривился, попятился и поспешно нанес новый удар.
– Что это было? – спросила Мари.
– Бобер, я думаю, иди лесной сурок. – Саун отскочил от ямы, казалось, его вот-вот вырвет; судорожные движения в болотной колыбели затихли.
От происходящего в низине внимание Дага отвлек крик Карро. Пленники – все Стражи Озера, Дар которых был скован Злым, – начали метаться на своих подстилках и стонать, как раненые животные, словно испытывая мучительную боль. Двое присматривавших за ними дозорных в панике бросились к своим подопечным. Судороги, скрутившие Стражей Озера, походили на эпилептический припадок, так что Даг начал отчаянно озираться в поисках чего-нибудь, что можно было бы сунуть между зубов страдальцев, но ничего, кроме крюка на левой руке или собственных пальцев, ему на глаза не попалось. Неудачная идея...
Артин, дыхание которого и раньше было неровным, стал задыхаться. Карро откинула одеяло и прижалась ухом к груди мастера.
– Даг, плохо дело...
– Хватит, Саун, – поспешно бросил Даг через плечо, опускаясь на землю рядом с Артином. Губы кузнеца приобрели оттенок свинца, веки вздрагивали.
– У него что-то с сердцем, – пробормотала Карро. —. Трепыхается, как крылышки куропатки.
«В тот момент, когда лучник выпускает стрелу в летящую птицу, – докончил Даг ее невысказанную мысль. – Сердце старика отказывает. Проклятие!»
Саун бежал прочь от болотистой низины; Даг перевел взгляд с его покрытых грязью сапог на внезапно побледневшее лицо. Губы юноши дрогнули, но не издали ни звука. Впрочем, Дагу не были нужны слова для того, чтобы понять чувства Сауна – сердце парня
«Не по силам тебе такая тяжесть, мой мальчик».
Однако кто-то должен взять ее на себя.
«Ох, только не сегодня...» ,
Может быть, помощь близка, нужно только сохранить мастеров живыми до ее прибытия. Любым способом. Дагу почему-то вспомнилось, как он очертя голову кинулся в пещеру Злого у Глассфорджа.
«Любым способом, который подействует, старый дозорный».
– Я хочу попробовать подтолкнуть его Дар, – коротко бросил Даг, придвигаясь ближе к Артину. – Помочь его сердцу танцевать в правильном ритме, если удастся. – Как он однажды сделал с Сауном.
Даг услышал резкий голос Мари: «Даг, не надо!» – но он уже открывал собственный Дар, искал дорогу в другое тело, а Боль добавилась к боли, пульс боролся с пульсом, но танец сердца Дага был сильнее. На Дага нахлынула истинная реальность с ее скверной и великолепием, и он только теперь почувствовал, как ужасно ему не хватало Дара, словно он много дней скитался, лишившись лучшей части собственной личности.
«Потанцуй со мной, Артин!»
Даг удовлетворенно вздохнул, почувствовав, как сердце и легкие кузнеца снова заработали в устойчивом, здоровом ритме. Сейчас Даг не испытывал такой ужасной боли, какую делил с пострадавшим Сауном, но слабость Дара Артина он отчетливо ощущал и понимал, как близок тот к окончательному распаду и смерти. Неужели и остальные пленники так ослабели? Даг расширил сферу действия своего Дара – и испытал потрясение.
Дар каждого из несчастных Стражей Озера был оплетен и пронизан насквозь тонкими серыми нитями, похожими на переплетающиеся щупальца. Нити соединялись, становились темнее и, как струи дыма, тянулись к ямам, в которых находились глиняные люди; их Дар поразил Дага своей странностью: почти черный, мощный, по форме удивительно похожий на человеческий... Плоть животных напрасно напрягалась, пытаясь ему соответствовать, и умирала от истощения в результате остановленного роста.
Пятна, оставленные Злым на Даре Дага, пульсировали в лад с этой сетью, лишившей свободы мастеров, и Даг внезапно ощутил ужас: ему стало казаться, что именно все еще живые остатки Злого, поселившиеся внутри его Дара, и были тем, что удерживало в целости всю структуру. Не должен ли он умереть, чтобы разорвать эти цепи? Ох, нет... Сходство между нитями, опутывающими пленников, и скверной, поселившейся в Даге, конечно, имелось, но пятна на Даре Дага были бесформенными, как если бы они были результатом его укрепления, только разрушительного, а не полезного и целительного.
Даг мучительно старался понять, что же он видит. При нормальных обстоятельствах мастер подталкивает и укрепляет Дар предмета, стремясь сделать вещь более самой собой, как в случае старой куртки Дага, защищающей от стрел: обычная прочность кожи делалась защитой от наносимых оружием ран. Целитель дарит свой Дар свободно, не придавая ему форму, чтобы он мог без сопротивления влиться в Дар больного. Подтолкнуть Дар, как Даг это сейчас делал с Артином, означало лишь заставить танцевать его в том же ритме. Порабощение Злым крестьян, неожиданно осознал Даг, было таким же танцем Дара, только невероятно мощным, чтобы подчинять себе столь беспощадно и на большом расстоянии. Однако воздействие должно было оставаться непрерывным, как понял Даг, на мгновение заглянув в сознание Злого во время схватки; поэтому-то власть Злого прекращалась с его смертью; к тому же она действовала на ограниченном расстоянии, из-за чего Злому и приходилось сопровождать свою армию.