Разговоры по душам
Шрифт:
— Не думаю, но уж с тобой бы точно не ночевал.
— Мэтт, мне чего-то страшно.
— Это у тебя тоже нервный срыв. Просто ты устала, рыжая. Такое дело провернуть — с ума можно спрыгнуть.
— Еще не провернула. Самое сложное сегодня. Ведь ей надо подписывать книги… А доктор сказал, нельзя напоминать.
— Можно завернуть обложечку — и пусть подписывает, как Миранда.
Сэнди вдруг села в кровати и нахохлилась.
— Мэтт, мы все-таки свиньи. Говорим о ней так, словно она сумасшедшая и не
— Ты все равно уволишься. Я тебе не разрешу работать после свадьбы.
— Ого! Ты феодал?
— Я консерватор. Ну и феодал немножко. Сэнди, брось. Мы просто немного напряжены перед последним рывком к победе, а потом мы отвезем ее домой и окружим тихой заботой. То есть ты окружишь, а я буду тебе в окно продукты передавать.
— Я все думаю, что нам делать с этими автографами. Обидно — все так здорово прошло…
— Ну давай ее свяжем и запрем. Инсценируем нападение этого Флери. А остальным скажем, что по сценарию Миранду срочно вызвали в Центр.
— Детский сад. Они же ждут окончания игры.
Мэтт вздохнул и сел рядом с Сэнди.
— Да и с Триш так нельзя. Она тогда еще больше запутается, и еще дольше будет выходить из своего… штопора.
— Верно. Наверное, надо было ее все-таки увезти…
— Ты ее все равно не уговорила бы ехать. Не драться же с ней… Рыжик, ты не виновата. Миранда Секстон — страшная сила, уж я-то знаю.
Они разговаривали уже в полный голос и даже не заметили, как начала тихонько приоткрываться дверь…
Миранда проснулась в пустой постели и с головной болью. Это уже начинает входить в привычку, мрачно подумала она.
Некоторое время она лежала и размышляла. Сегодня все подозреваемые разъедутся, а она так и не смогла вычислить преступника. Это странно… и невозможно. Полкило алмазов — не коробок спичек, его не спрячешь в карман, хотя… возможно, и стоило устроить тотальный обыск.
Она лежала, заново перебирая все разговоры и отдельные реплики. Потом в памяти некстати всплыли Брюс и Келли, целующиеся в гостиной перед камином. Миранда скрипнула зубами от злости — и вдруг резко села в постели.
Она помнила все, что было кем-либо сказано за эти три дня. Помнила выражение лиц, интонации. У нее была отличная, специально натренированная память. Но почему она не помнит ничего, кроме этих трех дней? Куда делся тот отрезок жизни, который отделяет пребывание в этом зачуханном отеле от… от той операции в Калькутте, когда в нее выстрелили транквилизатором, а Брюс вынес ее на руках из-под шквального огня? Это она тоже помнила, помнила, как мутится рассудок, и черная пелена застилает глаза, помнила красивое лицо Брюса…
Вспышка… Тьма… Снова лицо Брюса… Он склоняется над ней… С вами все в порядке, спрашивает
И сразу — этот отель. Ни совещания у Шефа, ни инструктажа перед вылетом на задание — ничего этого она не помнит. Только лицо Брюса в промежутках между тьмой и вспышками.
Что же это значит? Неужели Брюс использовал ее втемную…
И это странное поведение Келли — Миранда была ослеплена ревностью и полагала, что девушка просто боится ее, Миранды, гнева.
Что, если все это не так? Что, если они что-то скрывают от нее, Миранды? Что-то, связанное с похищением алмазов…
В конце концов, именно Брюсу Хоуку под силу слетать в Колумбию, шутя угрохать охранника и выкрасть из сейфа сколько угодно алмазов.
Именно Келли с ее дьявольским умом способна организовать передачу товара так, чтобы никто не догадался о личности курьера.
И во всем отеле остались только две комнаты, которые Миранда не обыскивала.
Брюса и Келли.
Миранда молча встала с постели, накинула халат и бесшумно выскользнула в коридор.
Она решила начать с комнаты своей помощницы и едва не распахнула дверь настежь, как вдруг до нее донеслись голоса. Брюс и Келли обсуждали что-то, находясь в этот ранний час вдвоем. До Миранды донеслись слова Брюса: «Что же нам, драться с ней?.. Миранда Секстон — страшная сила, уж я-то знаю…»
Скулы свело от ненависти. Миранда стиснула кулаки так, что из-под ногтей брызнула кровь. Эх, Брюс, Брюс… А ведь я, кажется, тебя любила…
Она сосчитала в уме до десяти и рывком распахнула дверь. Потрясенные Брюс и Келли, оба голые, прикрытые лишь простыней, замерли, не сводя с нее глаз.
Первой опомнилась Сэнди — пискнула и полезла под простыню. Мэтт напомнил себе, что на самом деле он вовсе не Брюс Хоук, и потому Миранде Секстон не изменял. Он откашлялся и набрал воздуха в грудь.
— Миранда, я…
— Заткнись, Брюс. И скажи своей рыжей подстилке, чтобы не визжала. Я не собираюсь ее убивать. Как и тебя. Вас ждет суд.
Мэтт нахмурился. После единственного реального события за последние трое суток — ночи, проведенной с Сэнди, — он был как-то не расположен продолжать и дальше разыгрывать этот фарс.
— Вот что, дорогая…
— Я тебе не дорогая. Я велела заткнуться — заткнись, Брюс. Выслушайте меня, оба. Я вовсе не собираюсь заламывать руки и вопить «Как ты мог, Брюси! Как тебе не стыдно, Келли!». Мы все трое свободны и не связаны никакими обязательствами. Если ты, урод, предпочел Миранде Секстон рыжую потаскушку из трущоб Сохо — это твои проблемы. Найду себе другого… с двумя яйцами. Я пришла сообщить вам следующее. Я нашла вора.
— Что?!
— Кто?!
— Ты, Брюс. Келли, вероятно, помогала тебе, но основную работу сделал ты.