Разлука Орхидеи и Повелителя демонов
Шрифт:
– Из-за тебя я угодила в переплет, неудачник несчастный!
– Неудачник? – Дунфан Цинцан прищурился. – Тебе, я вижу, храбрости не занимать, если ты смеешь так обращаться к Темнейшему.
Из-за решетки на Ланьхуа смотрели ее собственные глаза, но их взгляд так пугал Орхидею, что у нее разболелся живот и заныли почки. Тем не менее толстые прутья решетки придавали ей смелости. Она надула щеки и холодно фыркнула:
– Ну так побей меня, если сможешь!
Дунфан Цинцан внезапно ухмыльнулся, собрал в кулак волосы, ниспадавшие на спину, и, прежде чем Ланьхуа успела что-то предпринять, легким движением пальца отсек шелковистые
Дунфан Цинцан поиграл отрезанным пучком:
– Ума не хватает, зато волосы растут хорошо.
С этими словами он отшвырнул черные, блестящие волосы в сторону, и те веером разметались по полу, точно павлиний хвост. Повелитель демонов подергал себя за короткие лохмы, едва прикрывавшие уши, скрестил ноги и осведомился со злобной, самодовольной усмешкой:
– Забыла? Теперь твое тело в моих руках.
«Подлец! Бессовестный негодяй!» – Орхидея едва не упала на колени. Она какое-то время с болью глядела на разбросанные по полу волосы, а потом сообразила, что должна отомстить! Она вскинула голову, гневно уставилась на Дунфан Цинцана и крикнула:
– Я с тобой поквитаюсь!
Орхидея пошарила за спиной, ухватилась за длинные серебристые волосы и, подражая жесту Дунфан Цинцана, провела по ним пальцем… К горлу подступили слезы. Либо она не смогла призвать силу, либо в теле Дунфан Цинцана силы не было вовсе – пустить в ход магию не удалось. Дунфан Цинцан, казалось, предвидел неудачу и улыбнулся еще шире.
– Если хочешь остричь Темнейшему волосы, придется потратить больше десяти тысяч лет на совершенствование.
Орхидея скрипнула зубами:
– Не верю!
Ланьхуа накрутила на палец два-три волоса, яростно дернула и вырвала с корнем. От боли она содрогнулась всем телом, а Дунфан Цинцан оцепенел и стер ухмылку с лица. Цветочная фея оправилась от боли и язвительно усмехнулась, передразнивая обидчика:
– Сегодня ты облысеешь.
Дунфан Цинцан помрачнел:
– Немедленно прекрати!
Орхидея один за другим выдернула еще четыре или пять волосков. Дунфан Цинцан прищурился.
– Будешь много себе позволять, отрублю тебе руку.
Ланьхуа совсем рассердилась:
– Только посмей, я перережу тебе горло!
– Еще одно слово, и Темнейший вырвет тебе язык!
– Попробуй! Тогда я тебя оскоплю!
Обменявшись угрозами, оба замолчали и долго смотрели друг на друга. В конце концов у Ланьхуа защипало в глазах. Она отвела взгляд, дважды моргнула и снова увидела волосы, разметавшиеся по полу. Орхидею захлестнула такая обида, что она плюхнулась на пол и обхватила руками колени. Из покрасневших глаз закапали слезы. Все пропало. Отныне ей не заплести красивые косы, не уложить волосы в прическу. По милости Повелителя демонов она проведет остаток жизни в камере. Все кончено…
Дунфан Цинцан наблюдал из-за решетки, как его тело сжалось в комок. Хриплый мужской голос хныкал и подвывал, захлебываясь плачем. Невыносимое зрелище. У Дунфан Цинцана заныло в груди.
– Не смей плакать, – сурово приказал он.
Орхидее и так было ужасно тоскливо, а от резких слов Повелителя демонов она заголосила еще громче. Дунфан Цинцан почувствовал, как рыдания, рвущиеся из его собственного горла, призрачными когтями вонзаются в голову, причиняя мучительную боль. Вытерпеть это оказалось труднее, чем укол ледяной иглы, которой дева Чи Ди поразила его каналы цзинло [6] .
6
Каналы
– Встань!
Орхидея подняла на обидчика заплаканные глаза.
– Верни мои волосы!
– Сначала встань!
– Сперва волосы!
– Ладно!
Дунфан Цинцан шевельнул рукой: отрезанные пряди взлетели с пола и вернулись в точности на прежнее место, одна за другой. Вскоре волна густых волос вновь ниспадала до пояса – совсем как раньше.
– Поднимайся!
Орхидея оцепенело уставилась на вновь обретенные волосы, от удивления позабыв, как сильно ненавидит Дунфан Цинцана.
– Откуда… в моем теле духовная сила, способная совершить такое?
Дунфан Цинцан с неприязнью покосился на Ланьхуа.
– Приведи лицо Темнейшего в порядок.
Получив назад волосы, Орхидея повеселела и принялась старательно вытирать рукавом слезы. Дунфан Цинцан снова спокойно уселся и сказал:
– Испокон веков ты первая, кому удалось угрозой добиться своего от Темнейшего.
– А ты – первый, из-за кого я заплакала мужским голосом. – Ланьхуа насухо вытерла лицо и сердито посмотрела на Повелителя демонов. – Я не желаю оставаться вместе с тобой ни мгновения! Ты знаешь, как выбраться из башни?
– Конечно.
– И как же?
– Башню нужно взорвать.
Голос Дунфан Цинцана прозвучал так небрежно, словно он собрался прихлопнуть комара. Орхидею его слова застигли врасплох. Она печально понурила голову и жалобно пробормотала:
– Все пропало. Больше я никогда не увижу наставника.
Ланьхуа можно было понять. Шутка ли – взорвать древнюю и священную Небесную башню? К тому же Орхидея не могла отыскать в теле Дунфан Цинцана ни крупицы силы, а если бы и нашла – она ведь не умела пользоваться демонической силой. Ну а Дунфан Цинцан… Ланьхуа невольно усмехнулась. Она прекрасно знала пределы возможностей юной цветочной феи. Даже если Повелителю демонов удалось прирастить отрезанные волосы, это никоим образом не повлияло на очевидный факт: духовная сила в теле Орхидеи копилась всего-то несколько сотен лет – этого хватит, чтобы убить пару мелких демонов, однако, прежде чем пытаться взорвать Небесную башню, следует совершенствоваться еще сотню тысяч лет, если не больше.
У Ланьхуа защипало в носу при мысли, что она поплатится жизнью за собственное любопытство, которое не смогла сдержать при встрече с Дунфан Цинцаном.
– Зачем ты совершил подобную глупость? Раз ты украл мое тело, нужно было остаться за стенами башни, – посетовала Орхидея. – Тогда мы бы смогли действовать сообща. И шансов выбраться из западни было бы больше.
Дунфан Цинцан саркастически улыбнулся:
– Небожители кичатся высокой моралью, а ты готова действовать сообща с Темнейшим, чтобы выжить? Не боишься, что если я выйду на волю, то натворю много бед и ввергну народ в пучину несчастий? – Он бросил быстрый взгляд на Ланьхуа, сидевшую в камере. – Твоя совесть молчит?