Разносчик пиццы
Шрифт:
– Вы лгун, Филипп! Низкий и грязный обманщик, не брезгующий ничем! – закричала она.
Филипп вдруг встал и пошел прямо на Валерию. Все затихли, а Лямзин напрягся, готовый броситься на помощь, если ситуация выйдет из-под контроля.
Но Филипп просто присел перед ней на корточки и тихо сказал:
– Смотри мне в глаза.
Голос его прозвучал властно и твердо, и Валерия нехотя подчинилась.
– Помнишь, ты когда-то говорила: «Я всегда вижу, когда человек лжет». Смотри сейчас на меня внимательно. – И он, разделяя каждое слово паузой, произнес медленно и с
В ее широко открытых глазах мгновенно промелькнула гамма эмоций. От недоверия и скепсиса к осознанию правды, а затем к отчаянию, переходящему в боль. Лицо ее исказилось, и она зарыдала.
– Не может быть… За что она со мной так?.. – прошептала Валерия.
Все сидели молча, боясь пошевелиться, и только Мара, которая все это время словно спала, встрепенулась и сказала:
– Я ничего не поняла. Кто кому лгал? Или все друг другу врали?
Валерия подняла на нее тяжелый взгляд.
– Дайте мне кто-нибудь воды, – хрипло сказала она.
Мара поспешно вскочила и, налив сладкой газировки, поднесла ее Валерии.
– Боже, какая гадость, уберите!
Валерия с отвращением оттолкнула стакан, и на светло-зеленой блузке Мары расползлось оранжевое пятно.
– Что вы делаете! Какого черта на меня злитесь-то? Между прочим, я Лидию не трогала, а вот ваш друг, или кем он там вам приходится, вышел на кухню за водкой, а пришел через целых семь минут. Тогда как кухня в двух шагах! Где можно было пропадать столько времени? Да два раза хватило бы по лестнице вверх-вниз сбегать и Лидию из окна выпихнуть!
Мара нервным жестом промокала на блузке пятно. Михаил тяжело задышал.
– Вот не надо в мою сторону инсинуаций! – грозно сказал он. – Я водку в холодильник отнес и в туалет пошел – живот скрутило. Это что, преступление, да? И какие у меня могут быть мотивы – я в этот дом недавно попал!
– У нас тут у всех нет никаких мотивов, и все невиновны, – парировала Мара.
– Да я Лидию видел всего пару раз в жизни, что вы мелете чепуху? Или вы намеренно клевещете на меня? – Он вдруг замер с раскрытым ртом и не моргая уставился на Мару. – Я вспомнил! Я видел, как уходила из гостиной Лидия! И вы, именно вы, вышли за ней следом!
И его толстый сарделькообразный палец уткнулся в Марину грудь.
Глава 7
Александре казалось, что прошла целая вечность. Наврала с три короба, прикинулась бездомной, и вот теперь сиди, жди неизвестно чего. Приключений, видишь ли, ей хотелось.
Она тяжело вздохнула.
И ведь уехать нельзя! Платье перемазано, на щеке ссадина, коленка разбита – шикарный вид.
Александра с раздражением выключила надоевшую музыку, достала из упаковки последнюю влажную салфетку и попыталась стереть грязь c платья, но только еще больше испортила его. Пятно расплылось и приобрело вид кляксы, предлагаемой психологами для диагностики личности пациентов.
– Ну и черт с ним, – досадливо поморщилась она, вышвыривая салфетку в окно, где та незамедлительно повисла на кусте вьющихся роз. Пришлось вылезти из машины и снять неопрятный кусок
– Ну вот когда он придет? – спросила Александра у вышедшей из-за забора кошки. – Милиция и «Скорая» давным-давно укатили, а его все нет! И ведь сказал, что скоро будет.
Она поежилась от холода и обхватила себя руками, чтобы хоть чуть-чуть согреться, но теплее ей не стало. Однако в машину садиться не хотелось настолько, что Александра даже согласна была немного померзнуть.
– А может, он вообще забыл обо мне? – задумалась она. – Да-да, он просто забыл обо мне и решил там переночевать!
Брови ее сурово сдвинулись, она решительно захлопнула дверцу машины и направилась к дому.
Дождь как раз стих, сквозь прорези туч выглянула луна, осветив сад призрачным светом. Александра дошла до развилки и остановилась, решая, в какую сторону лучше пойти. Ей показалось, что правая тропинка должна привести к дому быстрее, и девушка пошла по ней.
Поворот. Еще поворот. Куст сирени, крыльцо.
«Надо же, вроде бы тропка короткая, а так извилисто закручена, что вдвое длиннее кажется».
Она остановилась и посмотрела на приоткрытую входную дверь. Кнопка звонка манила вдавить ее, но Александра не торопилась. Она прошла к окну, уцепилась за карниз и, поставив ногу на выступ фундамента, заглянула в комнату.
Там кричала женщина. Внезапно она перешла на визг, что казалось невероятным для ее хриплого контральто. Какой-то мужчина пытался перекричать ее, но это ему удавалось плохо. И тут Лямзин, который стоял вполоборота к окну, громко крикнул:
– Тихо!
Все умолкли, но только на пару секунд, не больше, потому что уже на третьей послышались громкие всхлипывания и вслед за этим торопливый речитатив. Женщина, желая непременно успеть высказаться, проглатывала концы слов и даже фраз. Что она говорит, понять было сложно. Похоже, ей хотелось, чтобы все приняли именно ее точку зрения.
Бывают такие скандальные особы, которые могут ругаться и кричать до потери сознания, а стоит на них цыкнуть, как они тут же пускаются в слезы и давят на жалость. Спорить с ними бесполезно, прежде всего потому что они слышат только себя. Ругаться – тоже: такая особь сначала опустит оппонента на свой уровень, а вслед за этим раздерет в клочья. Играет-то на своем поле!
Спрыгнув и неловко приземлившись, Александра пискнула, потерла щиколотку и похромала по каменной отмостке, придерживаясь рукой за стену дома.
Надо сказать, что в детстве Александра была страшной сорокой, ее привлекало все яркое и блестящее, и дома у нее долго хранилась коробочка с детскими сокровищами – стекляшками, подобранными во дворе, и купленными в магазине безделушками. Хотя с возрастом это практически прошло, иногда все же давало о себе знать. Увидев, как в траве что-то блеснуло, она машинально наклонилась и подняла симпатичный синий флакон. Явно ручной работы, с изящной серебряной пробкой, он не только сам по себе представлял произведение искусства, но еще и очень приятно пах. Александра повертела его в руках и сунула в карман просторной юбки, решив позже определиться, как с ним поступить.