Разоблаченный любовник
Шрифт:
Сейчас он начал медленно. Неспешно и ласково целуя ее, в то время, как широкая ладонь прошествовала к ее груди, осторожно касаясь ее. Затаив дыхание, она обхватила его плечи, чувствуя, как мускулы перекатываются под теплой и мягкой кожей, когда он касался ее бедер.
Коснувшись ее между бедер, он действовал мягко и неспешно, до того момента, пока не скользнул пальцем внутрь. Он остановился, когда странное внутреннее напряжение заставило ее нахмуриться и отодвинуть бедра.
— Ты знаешь, чего ожидать? — Спросил он мягким низким голосом,
— Эм… да. Думаю, да. — Но потом она подумала о размере его эрекции. Как, во имя Господа, это подойдет?
— Я буду нежным, насколько смогу, но это… причинит тебе боль. Я надеялся, что может…
— Я знаю, что этого не избежать. — Она слышала о возможной незначительной боли, переходящей в изумительное наслаждение. — Я готова.
Он убрал руку и лег на нее сверху, устраивая тело между ее ног.
Внезапно абсолютно все попало в острый фокус: ощущение его горячей кожи и тяжесть его веса, мощь его мускул… и подушка под ее головой, матрас, на котором она лежала, то, насколько широко были раздвинуты ее ноги. Она посмотрела на потолок. Огни двигались над ними так, будто во внутренний дворик только что заехала машина.
Она напряглась, не могла сдержать себя. Несмотря на то, что это был Бутч, и что она любила его, боязнь опыта, его подавляющий характер, засосали ее. Спустя три столетия все пришло к «здесь и сейчас».
По какой-то глупой причине на глаза набежали слезы.
— Детка, мы, правда, не обязаны это делать. — Подушечки пальцев стерли слезы, а бедра отодвинулись, будто он собирался уйти.
— Я не хочу останавливаться. — Она ухватилась за его затылок. — Нет… Бутч, подожди. Я хочу этого. Правда, хочу.
Он закрыл глаза. Затем уткнулся головой в ее шею, устраивая руки так, чтобы они окружали ее. Скатившись набок, он крепко прижал ее к своему твердому телу, оставаясь в таком положении очень долго. Его вес расположился так, чтобы она могла дышать, а эрекция горячей, обжигающей длиной прижалась к ее бедру. Она начала сомневаться, собирался ли он вообще что-нибудь предпринимать.
Она уже собиралась спросить, когда он передвинулся и его снова бедра прижались к ее ногам.
Он глубоко поцеловал ее, используя чувственное соблазнение ртом, которое заставило гореть ее, пока она не заерзала под ним, потираясь о его бедра, пытаясь еще теснее к нему прижаться.
И затем это произошло. Он передвинулся чуть левее, и она почувствовала твердую и гладкую эрекцию у своей сердцевины. Последовал широкий, мягкий толчок, а за ним давление. Она не двигалась, думая о том, что сейчас проникало в нее и как далеко оно собиралось зайти.
Бутч сглотнул достаточно громко, чтобы она услышала, пот высыпал между его лопатками, сбегая по спине. Когда давление между ее ног усилилось, его дыхание стало глубоким настолько, что он стонал на каждом выдохе. Она сильно вздрогнула, и он резко отступил.
— Что-то не так? — спросила она.
— Ты очень тесная.
— Ну, а ты очень большой.
Он рассмеялся.
— Шикарные
— Ты останавливаешься?
— Только если ты этого хочешь.
Когда от нее не раздалось никакого протеста, его тело напряглось, а головка еще раз нашла ее вход. Рука коснулась ее лица, и он заправил ее волосы за ухо.
— Если можешь, попытайся расслабиться, Марисса. Так тебе будет легче. — Он начал покачивающиеся движения, его бедра приближались и отступали, нежно, туда-сюда. Но каждый раз, когда он пытался протолкнуться глубже, ее тело оказывало сопротивление.
— Ты в порядке? — Спросил он сквозь сжатые зубы.
Несмотря на дрожь, она кивнула. Ощущения были такими странными, особенно когда они не достигли особых успехов…
Стремительным движением он скользнул внутрь, преодолев какие-то внешние мышцы, пока не добрался до барьера, который нашел его палец. Она напряглась, и Бутч застонал, откинув голову на подушку рядом с ней.
Она тревожно улыбнулась, эта полнота в ней казалась неожиданной.
— Я…а, похоже, сейчас я должна спросить, в порядке ты или нет.
— Ты шутишь? Да я сейчас взорвусь. — Он снова сглотнул, делая отчаянный вдох. — Но меня бесит сама мысль причинить тебе боль.
— Значит, давай оставим эту часть позади.
Она скорее почувствовала, чем увидела его кивок.
— Я люблю тебя.
С быстрым толчком он отступил назад и вонзился вперед.
Боль была сильной и резкой, и Марисса задохнулась, отталкивая его грудь, пытаясь найти выход или, по крайней мере, хоть какое-то пространство.
Бутч приподнял торс, их тела лишь соприкасались, пока они тяжело дышали. Бутч дрожал на массивных руках, и Марисса услышала грубое проклятье. Давление раньше причиняло простой дискомфорт. Сейчас — нет. Оно причиняло боль.
Она чувствовала себя такой окруженной им, захваченной. Господи, вся женская болтовня, которую она слышала, о том, что это было невероятно прекрасно, насколько волшебным бывает первый раз, как все легко проходит… ничего из этого не сбылось для нее.
Паника нарастала. Что, если она действительно сломана изнутри? Это был тот дефект, который чуяли мужчины глимеры? Что если…
— Марисса?
… она вообще не сможет пройти через это? Что, если каждый раз будет также больно? О боже… Бутч был таким мужественным и сексуальным. Что, если он начнет искать себе другую…
— Марисса, посмотри на меня.
Она заставила себя посмотреть на него, но могла лишь обращать внимание на этот голос в голове. О, Господи, не должно быть так больно, верно? Боже… она была неполноценной…
— Как ты? — резко спросил он. — Поговори со мной. Не держи все в себе.
— Что, если я не смогу это вынести? — выпалила она.
Выражение его лица сразу же смягчилось, превращаясь в воплощение спокойствия.
— Могу представить, что немногие женщины наслаждались своим первым разом. Эта романтическая версия потери девственности — ложь.