Разрешенное волшебство
Шрифт:
— Чарус! — прогремело над полем сражения, точно таранный удар. — Будь ты проклят! Ты, зачинатель смуты! Ма-алчать!!! — в ярости рявкнул Учитель, хотя несчастный парень и без того, похоже, лишился дара речи.
— Так. Давай сюда Ключ-Камень. — Учитель провёл рукой по взъерошенным волосам. — Отродясь не бывало такого в кланах. Ну, а теперь будет. За учинение смуты, за то, что братьев своих и сес-
тер на погибель повёл, за то, что повернул оружие против своих же — лишаю тебя, Чарус, твоего высокого звания. Недостоин ты его.
Все так и обмерли.
Никогда ещё вождём клана не была девчонка. Никогда ещё вождь клана не был одновременно и главной Ворожеей. Всегда, во все времена, сколько хватало слухов и достоверных известий, всегда заправляли в клане двое, на тот случай, что, если один ошибется, другой бы поправил, и (насколько понимали самые старшие) чтобы ни у кого не оказывалось бы слишком много власти!
А теперь всё в один миг изменилось.
Лица окружавших Чаруса парней посерели. Сам Чарус стоял ни жив ни мёртв, безвольно уронив руки, однако ж и не торопился развязывать пояс с Ключ-Камнем. И не опускал глаз под пылающим, пронзающим взором Наставника. И ответил он ему так же, как и только что Фатиме.
— Сперва убей, — сказал Чарус.
Он не поднял копья для защиты, он вообще не шелохнулся, словно давая понять — и в мыслях нет у него бунта против Учителя, но и расстаться с Ключ-Камнем — выше его сил.
Учитель аж задохнулся от гнева.
— Ты забываешься! — прогремел его голос, Самые впечатлительные из видевших все это дружно попадали в обморок. — Кому ты противоречишь, ничтожный, кому — посланцу Великого Учителя Иссы?!
— Убей меня, Учитель, — прежним ровным голосом произнес Чарус. Очевидно, заклятие Гилви все ещё действовало — парень не мог выпустить копья из рук. — Убей меня, если я виновен.
Внешне Чарус казался спокойным, страшно, неправдоподобно спокойным. Он не был трусом.
И, зная, что всё кончено, находил в себе силы смотреть Судьбе в лицо и не опускать взгляда.
— Учителя не карают! Один лишь Великий Исса знает, что сделать с тобой. И, будь уверен, он изречет своё справедливое решение. Но это случится ещё не завтра, а клану нужен вождь, и потому — отдай Камень!
Сильный и ловкий, Чарус убил бы стоящего перед ним старика одним ударом — если бы не был Чарусом.
— Нет, о Учитель. Убейте меня. — И он смиренно наклонил голову. — Потом сделайте с Камнем то, что подсказывает вам ваша мудрость. А я его не отдам. Я получил его от Твердислава, и отдам только ему.
— Жалкий упрямец! — под ноги Чарусу ударили две змеящиеся молнии.
Трава вспыхнула, вскурился сизый дымок. Дим, Джиг и Лев невольно попятились, Чарус же остался неподвижен — что может испугать уже приготовившегося к встрече с Великим Духом?
Никто из окружавших судилище не смел и глазом моргнуть.
— Ну хорошо, — медленно проговорил Учитель. — Наказать
— Я предаю себя в руки Всеотца, — руками, сжимающими копье, Чарус очертил круг над головой.
— Ишь ты! — Учитель усмехнулся. — Ты думаешь, что меня можно пронять этим? Да, я вижу, ты хорошо усвоил мои уроки. Но кое-что ты забыл., Мне ничего не стоит забрать тебя с собой, на суд Великого Иссы, но, если ты не расстанешься с Ключ-Камнем, талисман и оберег Твердиславичей покинет клан. А как поступают с кланом, лишившимся дара Великого Учителя, а?
Это был коварный и подлый удар в спину. Чарус готов был умереть, но чтобы вместе с ним погиб бы и клан?
Парень внезапно тяжело задышал, по лбу его заструились капли пота. Руки свело болезненной судорогой — и копье выскользнуло из ослабевших пальцев. Учитель неотрывно смотрел на бунтовщика.
— Нет, Чара, нет! — Лев внезапно сорвался на крик. — Не отдавай! И пусть делают, что хотят! Не сдавайся!
— Ну, с тобой, мой дорогой, мы побеседуем отдельно, — сквозь зубы посулил Учитель. Парень ответил свирепым взглядом — если только можно назвать свирепым взгляд сквозь слезы.
Но стальной стержень внутри Чаруса все-таки не выдержал. Клан! Божество, которому молились все без исключения, божество, почитаемое едва ли не превыше самого Всеотца; клан должен жить! А остальное все неважно.
Руки Чаруса распустили завязки на потайном кармане. Слиток серебра упал на траву. Учитель быстро нагнулся, подхватив Ключ-Камень.
— Ну, наконец-то, — ворчливо заметил он, но уже без прежнего гнева. — На суде я попытаюсь умолить Великого не наказывать тебя слишком сурово.
— Как будет угодно, — еле слышно прошептал Чарус. Казалось, все силы оставили его; ещё немного, и он растянулся бы прямо тут.
— Идем, — сказал Учитель, и Чарус послушно двинулся следом — не рассуждая, не протестуя и даже не умоляя. Так, наверное, мог бы шагать труп — если б кто-то нашёл бы соответствующее заклинание.
Наставник остановился перед Фатимой; несмотря на всё своё самообладание, девушка заметно дрожала. Окружавшие её Ворожеи выглядели не лучше. Шутка ли — принять в свои руки Ключ-Камень, помнящий руки самого Твердислава!
Сама процедура оказалась, впрочем, весьма впечатляющей.
— Вручаю тебе, Фатима, Ключ и Оберег клана Твердиславичей, — торжественным тоном произнёс Учитель. — Владей же им на процветание клану и на страх его врагам. Да умножатся ваши ряды, да сгинет Тьма, и да бегут пред силой Великого Духа, нашего Всеотца, отвратные творения Зла!
Он протянул Ключ-Камень, и вокруг тотчас загремело и засверкало. Над горизонтом взметнулось зарево; казалось, в небесах перекликаются голоса неведомых исполинов.