Разрушенная невеста

Дмитриев Дмитрий Савватиевич

– - О каком прощении, князь-батюшка, изволишь говорить? Никакой вины твоей предо мною нет, да и быть не может. Послушай, князь-батюшка, что я тебе скажу. С того дня, как солдаты увезли моего Левушку, я не жила на свете, я мучилась, ни днем ни ночью не находя покоя. А теперь, назвав меня своею дочерью, ты подарил меня большим счастьем, хоть и на время, а все же я забыла и страшное горе, и гнетущую тоску. Ведь я отца нашла!

Тут сердечная беседа между отцом и дочерью прервалась: в горницу вошел секунд-майор, а за ним его

дворовый нес большой поднос, уставленный закусками и вином.

– - Прошу, князь-государь, во здравие испей винца и закуси, чем Бог послал, -- кланяясь, проговорил Петр Петрович.

– - Напрасно беспокоишь себя, господин майор.

– - Дядюшка -- большой хлопотун и хлебосол, любит угостить!
– - с улыбкою проговорила Маруся.

– - Что это, племянушка, за чудо? Кажется, ты повеселела? Или дорогой гость тебя чем-либо потешил?

– - И то, потешил, дядюшка, да как еще потешил.

– - Что, неужели от мужа весточку принес? Проси, Маруся, князя, кланяйся ему! Он добрый, заступится за Левку.

– - О том мы и говорили с Марьей Алексеевной.

– - Спасибо, князь-государь, за внимание! Будь добр, помоги ей, чем можешь! Да вон, кстати, и у меня до твоей милости просьба. Разбойники меня обидели, житья от них не стало. Невдалеке от моей усадьбы есть лес густой, в нем и свили они себе гнездо, разором разоряют, тащат все, да еще грозятся выжечь.

– - Что ж ты воеводе и властям не жаловался?

– - Жаловался, да тебе, князь-государь, конечно, известно, что к воеводе или к приказным с "сухой жалобой" не ходят, а мне им дать нечего, потому что все деньжонки, что есть у меня, берегу, на выручку племяша пригодятся. В Москву, слышь, собираюсь ехать, за племяша просить поеду.

– - Напрасен труд, господин майор: и большие деньги не помогут. Выручить твоего племянника теперь едва ли можно -- выждать время надо. А помочь тебе я помогу и от разбойников тебя освобожу. Дворня у меня большая и оружия всякого вволю; хоть не одна сотня будь злодеев, укротить я сумею. Завтра же я назначу облаву на разбойников, ты сам нас поведешь в лес.
– - Князь Алексей ласково простился с майором и, обращаясь к Марусе, с волнением проговорил: -- И с вами, Марья Алексеевна, надеюсь я снова свидеться, мне надо о многом с вами говорить.

Князь Алексей на следующее утро явился в майорскую усадьбу с отрядом своих дворовых, состоящим из сотни молодцов, хорошо вооруженных. Сам он ехал на прекрасном жеребце впереди своего отряда.

Князя Ивана с ним не было. Хотя он и порывался примкнуть к отряду отца, идущего против разбойников, но молодая княгиня Наталья Борисовна со слезами упросила его остаться с нею и не подвергать свою жизнь опасности.

Гвоздин, прихватив с собою десятка два здоровых мужиков и парней и вооружив их чем попало, присоединился к отряду Долгорукова, и оба отряда направились в лес.

В самой непроходимой чаще этого леса, на

небольшой поляне окруженной частыми вековыми соснами, шайка разбойников свила себе гнездо из нескольких землянок и шалашей.

Майор и его крепостные мужики хорошо знали все лесные дороги и тропинки. Они тихо подошли к логовищу и накрыли разбойников врасплох, выстрелами положили насмерть многих разбойников, остальные же, оказав незначительное сопротивление, бросились бежать, но меткие пули догоняли их.

Немало было убито разбойников, немало и взято живыми.

С крепко скрученными руками, под конвоем дворовых Долгоруков отправил разбойников в близлежащий город на суд и расправу, а убитых разбойников приказал зарыть в огромную могилу без церковного погребения.

Таким образом, лес был очищен от разбойников.

Старик майор стал благодарить Алексея Григорьевича.

– - Благодарить меня не за что, я сделал то, что сделал бы всякий честный человек на моем месте, а если ты мою послугу считаешь стоящей благодарности, то отблагодари меня вот чем...
– - И Долгоруков, не договорив, задумчиво наклонил свою голову.

– - Чем, князь-государь?
– - спросил у него Петр Петрович.
– - Я готов всем, чем пожелает твоя милость, отблагодарить тебя.

– - Отпусти погостить ко мне в усадьбу твою племянницу.

– - Племянницу погостить?
– - с удивлением воскликнул старый майор.
– - Что же, пожалуй. Только поедет ли с тобою, князь, Маруся? Ведь она ждет возвращения мужа. Да и самому мне грустно расстаться с Марусей!.. Привык я к ней и полюбил, как дочь родную. Кроме того, дивлюсь я, что ведь ты, князь-государь, раньше Марусеньку не знал, лишь вчера познакомился, а уже гостить к себе зовешь.

– - Придет время, узнаешь все, только слово я тебе даю, что с твоей племянницей худого ничего не будет -- я беречь ее стану, как дочь родную. А к себе в усадьбу зову ее еще потому, что там, живя с моими дочерьми и молодой невесткой, она хоть несколько рассеет свое горе. Я и моя семья родными, близкими ей будем. В том готов тебе поклясться, если словам моим не веришь.

– - Верю, князь-государь, верю и охотно отпущу с тобой Марусю. Я сейчас пришлю ее к тебе. С ней поговори. Если согласится она с тобой ехать, препятствовать тому не стану.
– - и Петр Петрович вышел.

"Надо непременно уговорить Марусю ехать со мною. Мне необходимо загладить перед ней свою вину. Живя здесь, она совсем завянет, в слезах и горе изведется. Одного только боюсь я: как на нее посмотрят моя жена и дочери? Ну, да скрою от них пока, что Маруся мне дочь". Эти размышления князя были прерваны приходом Маруси.

– - Ты звать меня изволил, князь?
– - тихо спросила она.

– - Зачем называешь меня князем? Зови меня отцом!

– - Слушаю, батюшка.

– - Сегодня мы едем дальше в путь, и нам с тобою надо расстаться.