Разрушенная невеста

Дмитриев Дмитрий Савватиевич

– - Расстаться? Так скоро?
– - со вздохом промолвила молодая женщина.

– - Вижу, дочка, тебе тяжело расстаться со мною? От тебя зависит, Маруся, не расставаться со мною.

– - Как?

– - Со мной поедем.

– - С тобою ехать, князь-батюшка? Возможно ли?

– - Возможно, Маруся.

– - Нет, князь-батюшка, как станут на меня смотреть твоя жена-княгиня, дочери и сыновья? Ведь ты им не скажешь, что я -- твоя дочь?

– - До времени не скажу.

– - Тогда как же мне с тобою ехать?

– - Мой сын, князь Иван, знает, что ты -- мне дочь, и с его помощью я все улажу.

Только дай мне, Маруся, твое согласие, скажи, что поедешь со мною!

– - И поехала бы, князь-батюшка, с радостью поехала бы, да только одно меня останавливает: а вдруг муж вернется?

– - Ох, Маруся, не жди! Едва ли он к тебе вернется!

– - Так неужели же всю жизнь его держать в остроге будут?
– - с отчаянием воскликнула молодая женщина.

– - Наверно, твоего мужа тоже пошлют в ссылку.

– - Что же, и я поеду с ним, хоть на край света!

– - Послушай, Маруся, я зову тебя с собою не навсегда, а только погостить. Порадуй старика-отца!.. А если вернется твой муж, то майор скажет ему, где найти тебя.

– - Что же, я готова ехать с тобою, князь-батюшка, -- несколько подумав, промолвила Маруся.

– - Спасибо, спасибо, дочка милая, сердечная моя!
– - радостным голосом проговорил князь Алексей, обнимая Марусю.

Теперь он был счастлив. На время им были забыты и его опала, и его падение. В нем теперь был виден уже не честолюбец, не человек, жадно стремящийся к почестям, славе, и, чтобы достичь известного положения, все ставящий на карту, а нежно любящий отец.

Князь Иван одобрил намерение своего отца относительно Маруси и взялся помогать ему. Он рассказал про Марусю своей жене, ничего не утаив от нее. Наталья Борисовна сочувственно отнеслась к положению бедной Маруси, взяла ее под свое покровительство и выдала перед княгиней Прасковьей Юрьевной и перед ее дочерьми за свою дальнюю родственницу, случайно увидавшую ее в майорской усадьбе. Таким образом, Маруся вступила в семью опальных князей Долгоруковых.

IX

Князь Алексей Григорьевич отдал приказ складывать шатры и готовиться в путь.

Расставание Маруси со стариком Петром Петровичем было крайне трогательно; оба горько плакали. Князь Алексей Григорьевич на прощание подарил Гвоздину золотой с крупным бриллиантом перстень в знак своей признательности и глубокого уважения, а затем крепко обнял его.

Поезд опальных Долгоруковых тронулся далее.

Маруся и Наталья Борисовна ехали в одной карете.

– - Ты не поверишь, Маруся, как я сердечно полюбила тебя! И знаешь, за что? За то, что моя судьба почти одинакова с твоей. Обе мы недавно вышли замуж по любви, и наши мужья одинаково несчастны; кроме того, ты по мужу приходишься мне сестрой. Хотя я и не знаю твоего мужа, но он мил мне, потому что состоит в дружбе с Иванушкой и за него страдает, -- промолвила Наталья Борисовна.
– - Но по муже ты не убивайся: рано ли, поздно ли он вернется к тебе, его правота всплывет наружу, -- за угнетенных и несчастных заступник сам Бог.

– - Спасибо на ласковом слове, княгиня! Хоть всего один день прошел, как мы с тобою познакомились, а я привязалась к тебе, как к сестре родной, -- промолвила Маруся.

– - По мужу ты и действительно

моя сестра, и я должна заботиться о тебе: ведь твой муж за моего страдает.

Не так обходилась с Марусей "разрушенная царская невеста", княжна Екатерина Алексеевна. Ни ласковым взглядом, ни приветливым словом не дарила она своей сестры "потаенной". Не раз пробовала Маруся заговаривать с нею, но гордая, спесивая княжна едва удостаивала ее ответом.

Как-то в апрельский теплый день княжне Екатерине наскучило сидеть в карете, и она вышла пройтись, благо дорога шла густым лесом. Погода стояла теплая, деревья и кусты успели уже покрыться молодыми зелеными листочками. Природа после долгой зимней спячки быстро оживала. Но, видимо, княжну Екатерину эта воскресшая природа мало радовала: она шла медленно, опустив свою красивую, гордую головку. Она думала о минувшем величии, о своем женихе, императоре-отроке, которого смерть разлучила с нею навсегда, а также о первом любимом человеке -- красивом иностранце, графе Милезимо, которого у нее так безжалостно отняли ради корыстных целей ее отец и родичи. Все это страшно огорчало ее, и она дала волю своим слезам. И тут неожиданно почувствовала на своем плече чью-то ласковую руку и услышала утешающие слова. Это была Маруся, давно шедшая вслед за нею, а теперь, увидев ее слезы, решившая подойти к гордой княжне.

– - Не знаю, зачем тебя моя невестушка в ссылку тащит!.. Или она держится пословицы "на людях и смерть красна", своим несчастьем задумала, видно, и с тобою поделиться? Даю совет тебе Маруся, беги, беги от нас, пока есть время, иначе будет поздно.

– - Да куда мне бежать, куда идти? Если бы со мною был мой муж, тогда другое дело!
– - печально промолвила Маруся.

– - Не один твой муж, а многие поплатились за то, что дружны были с моим любезным братцем, царским фаворитом. Скажу тебе: хоть он и брат мой кровный, но я ненавижу его -- все наше несчастье, вся наша гибель от него. Мой отец и брат Иван задумали подняться высоко, но оба рухнули, а вместе с ними и я, и все мы, весь род наш.

Предчувствие не обмануло бывшую царскую невесту. Едва Долгоруковы отъехали сто верст от Москвы к Коломне, как их нагнал офицер Преображенского полка Воейков и, обращаясь к Алексею Григорьевичу, высокомерно проговорил:

– - По высочайшему повелению я должен отобрать у вас, а также и у ваших сыновей, все ордена и знаки отличия.

– - А есть у тебя письменное повеление?
– - глухо спросил князь Алексей.

– - Да, вот оно!
– - и Воейков показал князю бумагу.

– - Покоряюсь воле ее величества, моей государыни.

Долгоруковы кое-как добрались до собственной своей деревни которая называлась Селище и находилась в шести верстах от города Касимова, на полудороге от Пензенской усадьбы, где им было велено жить безвыездно. В деревеньке Селище не было усадьбы с барским домом, а потому Долгоруковым пришлось поместиться для отдыха по мужицким избам, молодой же князь Иван со своей женой поместился в простом сарае, который служил складом для сена. Так как стоял май месяц, дни были теплые, ясные, а деревня, окруженная вековым лесом, была расположена очень красиво и живописно, то Долгоруковы решили не спешить с отъездом и отдохнуть здесь как следует.