Разрушенная
Шрифт:
— Нет! У нас есть свидетель.
Они продолжают в таком же духе, и у меня складывается впечатление, что это давний спор с меняющимися раз от разу вариациями. Я наблюдаю за ними, но как будто со стороны: информация передана — дальше это бремя нести другим. Есть кое-что еще, что я хочу — что нужно — сказать Эйдену. Кое-что личное.
Но не здесь и не сейчас. Не в ее присутствии.
— Извините, — говорю я, воспользовавшись временным затишьем. — Здесь можно поесть?
— Конечно. — Эйден с сокрушенным видом качает головой. — Конечно. Но давай сохраним эти фотографии. — Он протягивает
— Я хочу оставить камеру себе — здесь и мои собственные материалы.
Эйден подключает камеру к компьютеру и, получив от меня пароль, скачивает фотографии из приюта и возвращает мне камеру.
— Лен вроде бы говорил, что компьютерная система ПБВ скомпрометирована. Или нет? — спрашиваю я.
Эйден вздыхает и кивает.
— Кошмар, да и только. Сейчас наши специалисты занимаются этой проблемой. Мы знали, что они многие годы ведут наблюдение за сайтом, но в этот раз им удалось взломать защиту и дойти до администраторов ПБВ. Как у них получилось такое, остается загадкой. К тому же мы не знаем, как долго они шпионят за нами через эту брешь и какой объем информации сумели извлечь. Но данный компьютер к Сети не подключен. Так что пока фотографии хранятся только здесь и там. — Он показывает на мою камеру. — Будь осторожна.
Я засовываю камеру поглубже в карман. Эйден выразительно смотрит на Флоренс. Она вздыхает и поднимается.
— Не беспокойся, мне и намека достаточно.
— Если не трудно, принеси Кайле что-нибудь поесть. — Он мило улыбается ей, но Флоренс только хмурится.
— Не испытывай судьбу, — предупреждает она и направляется к двери, но у порога оборачивается. — Скажу, чтобы что-нибудь принесли.
— Пришли того новенького паренька, ладно?
Флоренс смотрит на него с любопытством, потом кивает и уходит.
— Какая раздражительная. — Я рада, что она ушла, а еще больше тому, что мы остались с Эйденом наедине. Беру его за руку.
Он улыбается:
— На то есть причины. Именно ее отец много лет назад основал «Пропавших без вести». Потом его разоблачили, как и других, и он погиб, а она скрывается здесь. Как и я.
— Ужас.
— Давай не зацикливаться на проблемах. Сегодня у нас есть все основания порадоваться.
— Неужели?
— Конечно. Ты цела и невредима. Несмотря на технические проблемы, мы почти закончили и готовы рассказать правду о мире лордеров, как только все системы будут в порядке. Ты — гвоздь в их гроб.
— Какой симпатичный образ. — Я все же улыбаюсь. — Знаешь, ты во всем был прав.
Эйден усмехается:
— Приятно слышать, но в чем именно?
— Ситуация изменится, только если все узнают, что происходит, и поднимутся вместе. Я хочу работать для ПБВ, делать все, что в моих силах, присоединиться к вам.
— Быть свидетелем — этого уже вполне достаточно.
— Нет, не достаточно. Уверена, я способна на большее, — горячо возражаю я, мысленно собирая все, что должна ему сказать: то, о чем не говорила раньше, и то, о чем узнала после нашей последней встречи. Начать, однако, я не успеваю — в дверь стучат.
— А вот тебе и третья причина порадоваться, — говорит Эйден, только сам почему-то уже не весел: в его глазах печаль, он отпускает мою руку.
Смотрю
Дверь открывается.
Я моргаю и снова смотрю на Эйдена. Потому что не верю собственным глазам. Не верю тому, что вижу.
Я снова перевожу взгляд на стоящего в дверях. В руках у него поднос с сэндвичами. Длинные темные волосы убраны за уши. Глаза — шоколадно-карие. Я смотрю на него, отмечая, как он стоит. По моему лицу расплывается улыбка.
— Бен?
ГЛАВА 26
Смотрю на него, словно окаменев, потом снова поворачиваюсь к Эйдену:
— Но как… что…
— Пусть Бен все объяснит, — говорит Эйден и, поднявшись, направляется к двери. — Познакомьтесь заново. Я вернусь попозже.
Дверь за ним закрывается.
Бен неловко улыбается и ставит поднос на стол.
— Кайла, да?
Я киваю, стараясь не выдать разочарования: он не помнит меня, не помнит, кем мы были друг для друга. В первое мгновение, когда он только открыл дверь, я подумала, что это он, мой прежний Бен, и что поэтому он здесь. Но его воспоминания стерты. Он сидит рядом со мной на стуле, нас разделяют несколько дюймов, но чувство такое, будто между нами пропасть в милю шириной, и я изо всех стараюсь не дотронуться до него. Я только смотрю во все глаза, отмечая каждую деталь, каждую мелочь человека, которого уже не надеялась увидеть.
В его глазах мелькает улыбка.
— Мне нужно сказать тебе что-то, но это трудно, когда ты так на меня таращишься. — Узнаю эхо того юмора, которым отличался Бен. Даже если его память вычищена, это все равно Бен.
— Извини, постараюсь не пялиться. Так что ты хочешь сказать?
— Спасибо.
— За что?
Он запускает в волосы всю пятерню, как делал всегда.
— Это ведь ты вытащила меня из того тренировочного центра, где заправляли лордеры.
— Я?
— Я думал, что хочу быть там, что хочу добиться успеха. Стать таким, каким они хотели меня сделать. Но в голове у меня все время звучал тихий голос сомнения и неуверенности. Твой голос.
— И то, что я говорила тебе, сработало? Иногда мне казалось, что я пробиваюсь к тебе, но потом снова приходили сомнения. Я думала, что просто вижу то, чего хочу, а не то, что есть на самом деле. Неужели действительно получилось?
— Благодаря тебе я скрываюсь от лорде-ров — вместе с тобой и остальными чокнутыми. — Он лукаво ухмыляется.
— А ты знаешь, что они сделали с твоими воспоминаниями?
Бен качает головой:
— Вообще-то нет. Эйден обещает устроить прием у доктора, чтобы меня просканировали и все такое. Даже не представляю, что они могут найти.
Рукава у него длинные, и я протягиваю руку и подтягиваю их вверх. Кожа под моими пальцами теплая.
— «Лево» нет.
— Нет, — усмехается Бен и, взяв мою руку, держит между своими. — Тебе не нужен предлог, чтобы дотронуться до меня.
— И ты даже не помнишь, что мы были вместе! — От прикосновения к его коже кругом идет голова. Я в полной растерянности и не знаю, что делать. Интересно, а моя рука для Бена — рука незнакомая? Как странно. Выглядит так же и ощущения те же, но знаю ли я его теперешнего?