Разрушенная

Терри Тери

Грегори вздрагивает.

— Не беспокойся. Я не рассчитываю на торжественное семейное воссоединение с цветами и объятиями. И не жду, что ты простишь и забудешь. Но кое-что сделать могу. Для нас обоих.

— И что же это такое?

— Я обещаю тебе, что найду мою дочь, твою мать. Так или иначе, я найду ее.

Он берет меня за руку, и на этот раз я не противлюсь, не уклоняюсь. Сколько раз я думала, ну вот, теперь мне все известно, а потом — еще одно разоблачение. Но Сэм действительно моя мать — ДНК не лжет. И доктор Лизандер

тоже. Я моргаю, сдерживая подступающие к глазам слезы. Только не здесь. Не сейчас.

— Где она?

— Я найду ее.

Возвращаюсь в дом Мака. В холле меня ждет Эйден. Один.

— Ты почему не в госпитале? Им надо как следует осмотреть твою руку.

— Да, наверно. Но прежде я хотел увидеть тебя. — Он тянется к моей щеке здоровой рукой, и я прислоняюсь к нему, вбираю его тепло. Как же хорошо, что он жив, что мы оба живы. Внезапно все случившееся обрушивается на меня, и я уже хочу одного: остаться здесь.

Эйден обнимает меня здоровой рукой и шепчет в волосы:

— Я слышал, что ты сказала доктору Лизандер.

— О чем?

— О Бене. Ты спрашивала, можно ли увидеть его.

Я отстраняюсь.

— Так было нужно.

— После всего, что он сделал?

— Это был не он. Его сделали таким. Ты не понимаешь.

— Сделай так, чтобы я понял.

— Он сопротивляется тому, что с ним сделали.

— Откуда ты знаешь?

— Он спас меня сегодня, выбил нож из руки Тори.

— Я поблагодарю его за это. Но разве одно доброе дело перевешивает все другие?

Смотрю на Эйдена и не могу ответить. Может ли одно доброе дело Грегори перевесить все другие? Нет, это не одно и то же. Грегори мог выбирать, Бен — не мог.

— И еще. На днях, когда я признался, что люблю тебя… Я сказал, как можно любить кого-то, когда ты не знаешь его от и до? И ты сказала, следуя моей логике, никто из лишенных памяти не может ни любить, ни быть любимым.

— И?

— Я знаю о тебе все. Я не имею в виду все потерянные тобой воспоминания. Я знаю, что ты за человек, какая ты внутри. Знаю, что ты не можешь умышленно причинить боль. Знаю, какая ты смелая. Какая преданная. А еще знаю твои сомнения, твои страхи, твое упрямство. Я люблю тебя за все. Можешь ли ты сказать то же самое о Бене?

— Да, — отвечаю я, но сомнения грызут изнутри, и Эйден это видит. — У меня нет выбора. Я не могу его бросить — кроме меня, у него никого больше нет. Не могу после всего, чем мы были друг для друга.

Он касается моего плеча.

— После всего, чем вы были друг для друга. Прошедшее время. Дай знать, когда будешь готова к настоящему или, может быть, даже к будущему.

ГЛАВА 42

После передачи события развиваются очень быстро.

Премьер-министр Грегори, как и обещал, официально подает в отставку. В условиях внутреннего скандала и международного давления в стране объявлено о роспуске парламента

и назначении новых выборов. А дальше сбывается предсказание Эйдена: едва узнав, что на самом деле происходит, люди сказали: «Нет, хватит».

Лордеров не стало.

Разумеется, все было не так просто. Обе стороны заплатили высокую цену, и дело дошло до ожесточенных столкновений, как, например, в Камбрии, где сторонники Астрид не пожелали отдавать власть, но цена эта была все же ниже, чем жизнь в постоянном страхе. Все получилось, ПВБ победили.

Ди-Джей, Эйден и международный совет установили временное правительство, идет образование новых политических партий, выдвигаются кандидаты.

Грегори продолжает искать Сэм, мою мать, но прошло уже несколько месяцев, и я понемногу смиряюсь с тем, что он никогда ее не найдет. У мамы и Эми все в порядке, посланные Астрид лордеры не нашли их, и я временно живу с ними в нашем заново отремонтированном доме. Скай выжил и выздоравливает, пользуясь тем, что у него теперь три заботливые няньки.

Зачистка запрещена, и доктор Лизандер занята тем, что снимает «Лево» и удаляет чипы у Зачищенных, включая и меня. Я рада переменам, как случившимся, так и тем, что еще предстоят, но многое остается в подвешенном состоянии.

Зализываю раны и жду этот день.

Доктор Лизандер сидит за письменным столом напротив нас с Беном.

— Никаких гарантий нет. Мы не знаем, кем ты был до Зачистки.

— Понимаю. Лордеры уничтожили все мои документы; найти ничего невозможно. — Бен крепко держит меня за руку.

— Мы не знаем, кем ты был, но и знаем достаточно много, ведь так? — говорю я. — Тебе необязательно это делать.

— Я хочу.

Доктор Лизандер не в первый уже раз предупреждает о возможных нежелательных последствиях регулировки памяти. Предсказать результаты невозможно; могут быть восстановлены нежелательные воспоминания, а совсем не те, на которые он рассчитывает. Не исключен также риск повреждения головного мозга, припадков и смерти. В более простых случаях регулировка заканчивалась успешно, в данном же сказать заранее ничего нельзя ввиду многочисленных процедур, которым подвергся Бен.

— Это все? — спрашивает Бен.

— Ты еще хочешь продолжать?

— Да. Кайла может присутствовать?

— Я бы не рекомендовала, но если она не против, решать тебе.

— Пойду с ним, — говорю я, не отпуская его руку.

Что бы ни сделал Бен, виновны в этом лордеры с их процедурами и манипуляциями, из-за чего он и предал нас. Но и забыть некоторые вещи невозможно, и я до сих пор просыпаюсь по ночам от страха, когда вижу Флоренс и других погибших у Колледжа Всех Душ. И, конечно, во всем этом присутствует такая оговорка, как «если бы». Если бы Эйден не привел Бена туда. Если бы я настойчивее попыталась достучаться до Бена. Если бы я узнала, что именно случилось с ним, и остановила его…