Разум и чувства
Шрифт:
Он захлопнул крышку ноутбука и повернулся к Белл.
— Итак, — сказал сэр Джон, — решено? Я могу быть уверен, что вы с девочками приедете к нам и поселитесь в Бартон-коттедже, за плату, которая, обещаю, не будет для вас обременительна?
Маргарет вытащила пальцы из ушей и открыла глаза. Не скрывая своего разочарования, она всплеснула руками.
— А как же мои друзья?
— Позвольте, — окликнула Белл с порога
Фанни и Джон Дэшвуд, которые смотрели по телевизору новости, попивая вино, оба вздрогнули в своих креслах.
— Белл! — сказал Джон, скорее с удивлением, чем с радостью.
Он протянул руку и убавил звук телевизора, но выключать его совсем не стал. Фанни осталась сидеть в прежней позе, с бокалом в руке. Джон медленно поднялся.
— Выпейте с нами, — автоматически пригласил он, неопределенно махнув рукой в сторону бутылки, стоящей перед ними на серебряном подносе.
— Не думаю, — вмешалась Фанни, — что она задержится так надолго.
Белл ответила улыбкой. Она сделала несколько шагов к центру гостиной — чтобы не стоять бедной родственницей в дверях и в то же время иметь возможность быстро ускользнуть.
— Ты совершенно права, Фанни. Мне нужно всего пару минут. Сегодня днем у нас был гость.
Фанни продолжала смотреть на свой бокал. Не поворачивая головы, она сказала:
— Рада, что вы наконец собрались поставить нас в известность.
Белл, улыбаясь, обратилась к Джону.
— Ты не мог бы все же выключить телевизор?
Джон бросил короткий взгляд на Фанни. Она нетерпеливо махнула рукой. Он снова взялся за пульт и направил его на экран.
— Благодарю, — сказала Белл. Она заранее решила, что будет улыбаться во что бы то ни стало. Плавным жестом она скрестила руки на груди.
— Я собиралась вам сообщить, что мы больше не будем обременятьвас, оставаясь в Норленде. Нам предложили жилье. Один мой родственник.
Джон, потрясенный, уставился на мачеху.
— Господи боже!
Фанни мягко поинтересовалась:
— Надеюсь, недалеко отсюда?
— Вообще-то… — Белл сделала эффектную паузу, наслаждаясь моментом.
— Вообще-то что?
— Мы переезжаем в Девон, — с удовлетворением закончила она.
— В Девон!
— В окрестности Эксетера. В коттедж — он находится в поместье. Кстати, оно почти не превосходит Норленд — ну, разве что немножко. Хозяин поместья — мой родственник. Двоюродный. Сэр Джон Мидлтон.
Джон почти неслышно возразил:
— На самом деле, он мойродственник. Кузен Дэшвудов.
Белл сделала вид, что не слышит. Она в упор глядела на Фанни.
— Так что до конца месяца мы съедем от вас. Как
— Но я же обещал подыскать вам жилье! — оскорбленным тоном воскликнул Джон.
— Очень мило с твоей стороны, но, как видишь, оно само нас нашло.
— Какая удача, — вымолвила Фанни.
— О да. Просто удивительно.
— Тем хуже для вас, — отрезал Джон.
— О чем ты?
— Вы не должны были принимать подобных решений, не посоветовавшись со мной.
— Но ты же не хотел со мной разговаривать, — удивилась Белл.
Фанни твердо произнесла:
— Милый, они и так прожили у тебя в доме все лето, абсолютно бесплатно, да еще и пользовались огородом — ты не забыл?
Джон посмотрел на жену.
— Действительно, — с облегчением согласился он.
— Значит, мы друг друга поняли, — звонко отчеканила Белл. — Больше никаких недоговоренностей. Вы позволили нам некоторое время пожить в нашем собственном доме, а теперь мы нашли себе другое жилье и вскоре переезжаем. Чудно! Я арендовала Бартон-коттедж на весь год и буду рада, если вы заглянете к нам, когда окажетесь в тех краях.
Взгляд Фанни был направлен в окно.
— Я никогда не езжу в Девон, — сказала она.
Белл остановилась у дверей.
— О да, я знаю. Но может, вы все-таки нарушите традицию. Кстати, очень странно, что вы ни разу не навестили Эдварда в Плимуте. Вам так не кажется?
Фанни стремительно развернулась к ней.
— Эдварда? А он тут при чем?
Белл уже стояла на пороге гостиной.
— Ну как же, — беззаботно откликнулась она, — очень даже при чем! Дорогуша Эдвард. Такой славный. Обещал заехать в Бартон. Я его специально пригласила — посмотреть наш коттедж. Он ответил, что с удовольствием заглянет.
С этими словами Белл взялась за ручку и закрыла за собой дверь с негромким, но отчетливым торжествующим хлопком.
4
— Марианна, — позвала Элинор, — будь добра,отложи гитару и помоги нам собраться!
Марианна сидела в кресле, где так любила музицировать, в своей спальне, поставив правую ногу на стопку книг — словарь французского языка и два тома исторических пьес Шекспира как раз давали нужную высоту, — перебирая струны. Она наигрывала песню Тейлор Свифт, которую стала часто вспоминать после смерти отца, несмотря на то — а может, наоборот, потому, — что все вокруг твердили, будто музыкант ее уровня мог бы выражать себя и через более серьезные произведения. Песня называлась «Слезинки на моей гитаре», и Элинор находила ее приторной до отвращения.