Разум Вселенной
Шрифт:
— Что ж, тема интересная, — сказал Ярослав, не отрываясь от микроскопа. — Когда начнешь?
— Как вернусь из отпуска. Признаюсь, особого энтузиазма я не испытываю. Скорее недоумение.
— Да, в самой постановке есть какой-то, я бы сказал, авантюризм.
Ярослав повернулся на своем табурете, надел очки и воинственно посмотрел на Юрия, готовясь к яростному спору.
— Это, понимаешь, такой скачок — от трансформации бактерий к починке поломанных молекул ДНК и облученном организме. Рискованный эксперимент. Скорее
— А я и не надеюсь, — уныло ответил Юрий. — Но теоретически замысел оправдан. Что можно возразить против идеи о взаимозамещении частей молекул ДНК? На этой идее держится вся современная генетика.
— Но все-таки микробная клетка и крыса, — покачал головой Ярослав. — Трудно думать, что в трансформации микробов действует тот же механизм, который можно использовать для починки клетки, пораженной проникающим излучением... Конечно, это авантюризм.
— Называй как тебе угодно, это не изменит положения.
Ярослав уже не мог сидеть на месте. Он встал и заходил по комнате.
— Если хочешь знать, этой темой он просто закрывает тебе путь к исследованию открытого тобой феномена в другом направлении. Он против того, чтобы ты изучал просто регенерацию клетки, о которой говорит Панфилов.
— Да он и не скрывает этого. Он сказал, что я, вероятно, выбрал бы этот путь исследования.
— Ну и что же? Почему регенерация молекул ДНК — это наука, а регенерация клетки — это фантазия?
— Очевидно, потому, что он продолжает верить в роль ДНК в развитии и наследственности и не верит, что клетка может справиться с поражением ДНК своими силами.
Юрий встал. Машинально наклонился над микроскопом.
— Что тут у тебя? — спросил он небрежно.
— Так, пустяки, все то же, — сказал Ярослав, поспешно подходя к микроскопу и выключая осветитель. — Ничего интересного.
Юрий в недоумении посмотрел на Ярослава.
— Секрет?
— Какой тут может быть секрет! — Ярослав рассердился. — Говорю тебе, ничего особенного, обычные культуры, которые ты видел тысячу раз.
Юрий ничего не сказал. Замешательство Ярослава красноречиво говорило о том, что он во власти каких-то новых замыслов, которые так часто отвлекали его от настоящей работы. Но расспрашивать не хотелось. Юрий сухо простился с товарищем и пошел домой.
Глава четвертая
Еще одно испытание
Вечер после вручения дипломов выдался теплый и ясный. В аллеях Ботанического сада, на главной университетской аллее, на склонах Ленинских гор, на гранитных ступеньках памятника Ленину — всюду виднелись группки молодежи.
Студенты кафедры космической биологии собрались на высоком бугре за старинной церковью над крутыми склонами Ленинских гор. Торжественная процедура вручения дипломов, речи декана и любимых профессоров вызвали приподнятое, праздничное настроение.
— Вот, братцы, и вышли мы в жизнь! — сказал Ярослав мечтательно. — «Была пора, мы в мир вступали!» — патетически процитировал он. Его голова лежала на коленях у Тони, которая делала вид, что это ее нисколько не волнует.
— Пора довольно беспокойная! — меланхолически произнес Вадим Балясин. — За один последний год совершилось столько событий, что предшествующему поколению хватило бы на всю жизнь.
— Скажи, друг, спасибо, что на долю нашего поколения не выпало войны, которую вынесли предшествующие поколения! — отозвался кто-то.
— А взрывы в Колорадо — это, по-твоему, пустяки? — проворчал Балясин, обиженно моргая белыми ресницами.
У Юрия замерло сердце. Да, это мы знаем. Год прошел — и двое их товарищей стали жертвами атомной катастрофы. Но все же они возвращаются в строй. Значит, есть надежда, что люди Земли, даже пострадав от лучевого бедствия, выживут.
— Во всяком случае, — сказал он с напряжением, — нашему поколению предстоит борьба с последствиями катастрофы... Какие они будут — кто знает? И во всяком случае, ответственность за них будем нести мы.
— Кто это мы? — спросил Балясин.
— Мы — биологи, — неохотно ответил Юрий. Он почувствовал на себе внимательный взгляд Майи, и ему стало неловко за свои рассуждения, словно он специально перед ней старался показаться умнее и ученее, чем был на самом деле. Он откинулся на спину, закинув руки за голову. В темнеющем небе перед его глазами зажигались звезды и чуть-чуть начинала светиться широкая полоса Млечного Пути.
— Трудно поверить, что там, на какой-нибудь звезде, есть жизнь! — сказала Майя.
— Еще труднее представить себе, какая она! — задумчиво отозвалась Алла Гречихина. — Совсем, совсем счастливая... Или как на Земле — с войнами, бедствиями, катастрофами, страданиями...
— А разве жизнь без страданий возможна? — тихо спросила Майя.
— Друзья, Луна всходит! — вдруг воскликнула Алла.
Все повернули головы влево. Над силуэтами зданий показалась ярко-желтая макушка луны, заливающей небо матовым сиянием.
— А что слышно о высадке на Луну? — спросила Тоня.
— Для посадочной площадки сброшены все необходимые материалы, — ответил Ярослав. — Теперь надо ждать сообщения об отправке нашей экспедиции. Говорят, высадят большую группу.
— Счастливцы! — с грустью сказала Майя.
Домой, в общежитие, возвращались поздно. Юрий провожал Майю. Она шла, опустив голову.
— Сядем? — предложила она, когда они поравнялись с огромной полукруглой скамейкой, расположенной между бюстами Тимирязева и Дарвина, под могучими зарослями цветущей сирени.