Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих
Шрифт:
Ошибочное убеждение, согласно которому человек должен «сделать чистой» свою жизнь, чтобы быть достойным присутствия Бога, не относится к христианским
Достоинства характера можно в целом приписать влиянию любящей, надежной, стабильной семьи и социального окружения – условиям, за которые мы не отвечаем. Вместо этого многим из нас приходится жить в нестабильной семейной обстановке, довольствоваться неадекватными образцами для подражания, сталкиваться с трагедиями и разочарованиями. В результате нас обременяет проникшая глубоко в душу незащищенность, ранимость, недостаток уверенности в себе. Нам приходится бороться с неконтролируемым гневом, робостью, зависимостями, другими трудностями.
А теперь представьте, что женщина с очень трудным прошлым становится христианкой и ее характер значительно улучшается по сравнению с тем, каким он был раньше. Тем не менее она по-прежнему не настолько уверена в себе и менее склонна к соблюдению самодисциплины, чем другая женщина, настолько хорошо приспособленная к жизни, что она вообще не нуждается в религиозной принадлежности. Допустим, что за одну неделю вы познакомились с обеими. Не зная, как начиналась и развивалась жизнь каждой из них, легко прийти к выводу, что христианство немногого стоит,
91
«Если все, чего вы ищете, – это аргумент против христианства… то вы легко сможете найти какого-нибудь неумного и не очень приятного христианина и сказать: “Так вот он, ваш хваленый новый человек! Дайте-ка мне лучше старого!” Но если вы хотя бы раз почувствуете, что ключи к христианству – не там, то в глубине сердца поймете, что все ваши возражения и аргументы – лишь попытка уйти. Что вы можете знать о других человеческих душах? Об их искушениях, их возможностях, их борьбе? Лишь одну душу во всем Божьем мире знаете вы, и это та душа, чья судьба отдана в ваши руки. Если Бог существует, вы в некотором смысле один на один с Ним. Вы не можете от Него избавиться, философствуя о достоинствах и недостатках своих соседей или вспоминая то, о чем вы читали в книгах. Что будут значить все эти пересуды и домыслы… когда развеется притупляющий туман анестезии, который мы называем “природой” или “реальным миром”, и Присутствие, о Котором вы всегда знали, станет осязаемым, непосредственным, неустранимым?» К. С. Льюис, Просто христианство, пер. И. Череватой.
Религия и насилие
Разве ортодоксальная религия не представляет собой путь, неизбежно ведущий к насилию? Так утверждает Кристофер Хитченс, автор книги «Бог не любовь: как религия все отравляет». В главе «Религия убивает» он делится личными впечатлениями о вспышках насилия на религиозной почве в Белфасте, Бейруте, Бомбее, Белграде, Вифлееме и Багдаде. Он утверждает, что религия лишь усиливает расовые и культурные различия. «Религия сродни расизму, – пишет он. – Одна ее разновидность вдохновляет и провоцирует другую… Религия многократно усугубила межплеменное недоверие и ненависть мракобесием и ханжеством» [92] .
92
Кристофер Хитченс, Бог не любовь: как религия все отравляет. М.: Альпина нон-фикшн, 2011, с. 49, 50.
В словах Хитченса есть истина. Религия придает «трансцендентальность» обычным культурным различиям, поэтому сторонам кажется, будто они участвуют в космической битве добра и зла.
Религия придает «трансцендентальность» обычным культурным различиям, поэтому сторонам кажется, будто они участвуют в космической битве добра и зла
Вот почему Хитченс утверждает, что «религия все отравляет». Так и впрямь может показаться. Христианские страны институционализировали империализм, насилие и угнетение с помощью инквизиции и торговли рабами-африканцами. Тоталитарная и милитаристская японская империя середины XX века порождена культурой, сложившейся под несомненным влиянием буддизма и синтоизма. Ислам – почва, на которой произрастает немалая часть современного терроризма, а израильские войска тоже зачастую проявляют чрезмерную жестокость.
Индуистские националисты именем своей религии наносят кровопролитные удары и по христианским церквам, и по мусульманским мечетям. Все это свидетельствует о том, что религия преувеличивает масштабы различий между людьми, пока разногласия не перерастают в войны, вспышки насилия, угнетение меньшинств [93] .
Но с этой точкой зрения возникают проблемы. В коммунистической России, Китае и Камбодже в XX веке организованную религию и веру в Бога всецело отвергали. Предшественницей всех этих режимов была Французская революция, отвергавшая всю традиционную религию ради человеческого разума. Все эти общества были рациональными и секулярными, но каждое порождало мощные вспышки насилия против собственных людей, обходясь без влияния религии. Почему? Алистер Макграт указывает: в отсутствие идеи Бога общество будет придавать «трансцендентальность» чему-нибудь другому, какой-то другой концепции, добиваясь нравственного и духовного превосходства. Марксисты возвели в такой абсолют государство, нацисты поступили так же с расой и кровью. Даже идеалы свободы и равенства можно использовать тем же способом, чтобы подвергать насилию противников. В 1793 году, когда мадам Ролан вели на гильотину, осудив по сфабрикованным обвинениям, она поклонилась олицетворяющей свободу статуе на площади Революции и воскликнула: «Какие преступления совершаются во имя свободы!» [94]
93
Некоторые секулярные мыслители современности утверждают, что в каждой религии содержится семя угнетения. Но при этом они не принимают во внимание колоссальные различия между представлениями религий об обращении. Например, буддизм и христианство требуют глубокого внутреннего преображения на основании личного решения. Принуждение к соблюдению внешних правил рассматривается как духовная апатия. Следовательно, такая вера с большей вероятностью будет стремиться в общество, где ценят свободу вероисповедания, чтобы каждый человек мог узнать истину и без ограничений придерживаться ее. Макс Вебер и другие показали, что христианское вероучение, особенно в протестантской форме, создает основу для личных прав и свобод, благоприятную для развития демократии и капитализма. Другие философские взгляды и вероучения
Показательный пример – разница между христианством и исламом в вопросах отношения к обращению в веру. Обращение в христианскую веру подразумевает переход от «знания о Боге» к личному «знанию Бога». Большинство мусульман сочло бы дерзостью заявления о личном и близком знакомстве с Богом. Тем не менее ребенок, растущий в христианской семье, может говорить о своем обращении в веру в возрасте десяти, пятнадцати, двадцати лет. Ребенок же, растущий в мусульманской семье, никогда не заговорит об обращении в ислам. Это различие в представлениях означает, что христиане считают бессмысленным давить на людей, убеждая их обратиться в христианство или исповедовать его. Но в исламе никто не видит ничего странного в оказании правового и социального давления с той целью, чтобы горожане продолжали жить в соответствии с мусульманскими обязательствами. (За эти рассуждения благодарю Дона Карсона. – Т. К.)
94
Алистер Макграт, Иллюзия Докинза? Атеистический фундаментализм и отрицание божественного (Alister McGrath, The Dawkins Delusion? Atheist Fundamentalism and the Denial of the Divine, Inter-Varsity Press, 2007), c. 81.
Насилие, совершающееся именем христианства, – страшная действительность
Насилие, совершающееся именем христианства, – страшная действительность, которую следует выявлять и устранять. Оправданий ей нет. Но в XX веке секуляризм подстрекал к насилию в той же мере, что и нравственный абсолютизм. Общества, избавившиеся от любого подобия религии, угнетали людей так же, как те, кто был ею пропитан. Остается лишь сделать вывод, что где-то в глубине человеческого сердца коренится некии насильственный импульс, который проявляется независимо от убеждений конкретного общества, независимо от того, социалистическое оно или капиталистическое, религиозное или нерелигиозное, индивидуалистическое или иерархическое. Следовательно, в конечном счете факт существования насилия и военных действий в обществе не обязательно опровергает превалирующие убеждения этого общества.
Фанатизм
Вероятно, в наше время среднестатистического человека отпугивают от христианства не столько насилие и войны, сколько тень фанатизма. У многих неверующих есть друзья или родственники, которые «родились свыше» и, по-видимому, лишились разума. Такие люди сразу начинают во всеуслышание выражать свое недовольство разными группами и общественными сферами, особенно кино и телевидением, демократической партией, гомосексуалистами, сторонниками теории эволюции, судебным активизмом, приверженцами других религий, ценностями, которые прививают в государственных школах. Отстаивая истинность своей веры, они зачастую выглядят нетерпимыми и самодовольными. Именно такое поведение многие называют фанатизмом.
Люди становятся фанатиками не потому, что всей душой преданы своей вере, а по той причине, что недостаточно преданы ей
Немало людей пытается понять позиции христиан во всем их многообразии: от «номинализма» на одном конце спектра до «фанатизма» на противоположном. «Номинальный» христианин – тот, кто лишь называется христианином, но не исповедует веру и, возможно, не имеет ее. Фанатик – тот, кто, по мнению окружающих, слишком горячо верит и злоупотребляет христианством. В этой схеме лучшим христианином будет тот, кто придерживается золотой середины, не заходит слишком далеко, верует, но не демонстрирует чрезмерную преданность вере. Проблема этого подхода заключается в том, что он рассматривает христианскую веру как одну из форм нравственного совершенствования. Следовательно, ревностные христиане должны быть ярыми поборниками нравственности, или, как их называли во времена Иисуса, фарисеями. Фарисеи полагают, что они приняты Богом, поскольку высоконравственны и следуют верному учению. Естественно, это пробуждает чувство превосходства по отношению к тем, кто не разделяет их религиозность, а затем порождает различные формы жестокого обращения, отторжения, угнетения. Такова сущность фанатизма в нашем понимании.
А если сущность христианства – спасение по благодати, спасение не за наши поступки, а в результате того, что совершил ради нас Христос? Вера в то, что мы приняты благодатью Божьей, внушает глубокое смирение. Значит, люди становятся фанатиками не потому, что всей душой преданы Благой вести, а по той причине, что недостаточно преданы ей.
Задумаемся о тех, кого мы считаем фанатиками. Они надменны, самодовольны, самоуверенны, нетактичны и резки. Почему? Не потому, что они христиане до мозга костей, а потому, что они в недостаточной степени христиане. Они фанатично ревностны и отважны, но им недостает фанатичного смирения, деликатности, любви, отзывчивости, умения прощать и понимать – всех качеств, которыми обладал Иисус. Считая христианство программой самосовершенствования, они подражают Иисусу, изгоняющему торговцев из храма, но не Иисусу, сказавшему: «Кто из вас без греха, первый брось… камень» (Ин 8:7). Поступки, поражающие нас излишним фанатизмом, на самом деле указывают на отсутствие полной преданности Христу и Его Благой вести.
Библейская критика религии
Экстремизм и фанатизм, ведущие к несправедливости и угнетению, – постоянная угроза в любой группе верующих. Для христиан противоядием от нее становится не смягчение и умеренность веры, а скорее, более всеобъемлющая и истинная вера в Христа. Библейские пророки прекрасно понимали это. Ученый Мерольд Вестфаль показывает, что анализ религии как орудия угнетения, проведенный Марксом, был предвосхищен еврейскими пророками Исайей, Иеремией, Амосом и даже текстами новозаветных Евангелий. По мнению Вестфаля, Маркс неоригинален в своей критике религии – в этом вопросе его опередила Библия! [95]
95
Мерольд Вестфаль, Подозрения и вера: религиозное применение современного атеизма (Merold Westphal, Suspicion and Faith: The Religious Uses of Modem Atheism, Eerdmans, 1993), главы 32–34. См. c. 203: «Я хотел бы… обвинить Маркса в плагиате. Его критика капитализма, по сути дела, библейская забота о вдовах и сиротах, лишенная богословского фундамента и примененная к условиям современности».