Разведёнка

Кариди Екатерина Руслановна

Плохо, ошибка на ошибке. Очень плохо, что она с самого начала показала себя доступной, повела себя с ним как шлюха. Она ведь думала, что такого, одна ночь, шикарный мужчина, почему нет? Шикарный мужчина оказался просто гадом. И самое ужасное, что она в него...

Нет, сказала она себе, его надо забыть, вырвать с корнем, уничтожить.

К разговору с Белым надо было морально подготовиться, Кристина подозревала, что это отнимет все ее силы.

***

Лифт наконец дошел.

глава 32

Лифт

наконец дошел. И это плавное движение, закончившееся легким толчком, тихий блюмкающий звук, все заставило Кристину вынырнуть из размышлений и мгновенно насторожиться. Неприятно.

Как будто холод прошелся по коже, добираясь до самых костей.

Честно говоря, пока шла по широкому холлу в сопровождении охранника, по сторонам не озиралась, не желая показывать свое волнение и страх. Но когда перед ней возникли большие двери темного дерева и решила, что сейчас ее отведут в кабинет Белого, внутренне передернулась. Ладони вмиг стали холодными и липкими.

Но ожидания не оправдались. Навстречу им вышла какая-то женщина. Шикарная блондинка, прическая, маникюр-макияж, тряпки, все в ней было идеальным. Кристина невольно почувствовала себя ущербной и жалкой в присутствии этого глянцевого великолепия. Растрепанная, с ободранными коленками, носки туфель сбиты. Чучело из подворотни.

Очередная демонстрация власти и могущества, бл***. Честно? Ее это уже бесило.

Секретарша Белого? Или еще лучше, как это теперь называется - помощница? Что она регулярно отсасывает хозяину, Кристина не сомневалась. И не только отсасывает.

А впрочем, на это глубоко плевать. Вот только с досадой ничего не удавалось сделать, она постепенно просачивалась в кровь, разрастаясь в душе ядовитым цветком. Ощущала сейчас себя Кристина просто ужасно.

От злости даже зубы заныли. Снова как помоями облитая. Как этот тип умудрялся методично ее опускать? Как?! И все же надо было брать себя в руки, не хватало еще, чтобы эта силиконовая фифа с накачанными губами выказывала ей свое пренебрежение!

Кристина вздернула подбородок и хмуро уставилась в стену мимо блондинки. Та скользнула по ней странным взглядом, проговорила:

– Прошу вас, пройдемте, - и показала рукой на дверь.

– Да хоть в ад, - подумала про себя Кристина.

Блондинка привела ее в какую-то комнату, там были кожаные диваны и еще какая-то дорогая мебель. Это ей было сейчас совершенно безразлично.

– Присядьте, пожалуйста, - бесцветным голосом произнесла сказала блондинка и вышла, оставив ее одну.

Внезапно стало так тоскливо, в душе все перевернулось.

– Твою мать, - подумала Кристина.
– Твою ж мать! Вот сейчас...

Открылась дверь, а сердце заколотилось, чуть не выпрыгнуло. Все-таки, как бы она не храбрилась, ощущать полную

беззащитность в логове врага было страшно. Вошел какой-то мужик с небольшим серебристым подносом из нержавейки, на подносе она узрела медикаменты. Мужик остановился не доходя, поставил поднос на столик и сказал:

– Колготки снимите.

Рот у Кристины непроизвольно открылся.

– Что?

– Ваши раны надо обработать.

Когда наконец дошло, она еле выдавила:

– Выйдите.

Тот ничего не ответил, и выражение лшица не изменилось. Но вышел. Кристина бэыстро стянула с себя колготки, поискала уярну и выбросила, все равно снова нвадевать такую рвань бессмысленно, уж лучше мерзнуть, и снова уселась на диван. Мужик, как будто у него глаза видели сквозь стену, тут же вошел и стал обрабатывать ее ободранные коленки. А она смотрела на это все, отказываясь понимать, какого х*** тут происходит?

А следом за ним вошла блондинка. Кристина при виде ее снова мысленно разразилась взрывом ругательств, понимая, что рядом с ней похожа на драную кошку. Так и хотелось рявкнуть:

– Пошла нах*** отсюда, чего вылупилась!?

Оказалось, та принесла упаковку колготок. Положила на столик рядом с подносом и...

Нет! Она не ушла, хотя Кристине всеми фибрами души на это надеялась. После всего еще пришлось, дрожа от неконтролируемой ярости, под ее взглядом одеваться.

И только потом ее проводили к барину в кабинет!

Зато теперь она была так переполнена кипевшим в душе дерьмом, что от страха не осталось и следа.

***

Все это время он заставлял себя отстраняться. Закрылся, чтобы дистанцироваться.

Потому что непонятное состояние трясущегося желе во внутренностях, оно нах*** ему не нравилось! Это делало Белого ублюдочно слабым, а слабости не было места в его жизни! Как и другим до дикости странным желаниям, которые он в себе обнаруживал.

Что за ху*ня с ним вообще происходит?

Нах*** ему эта баба, что он чуть не поседел от страха, что она разобьется? Баб надо драть, а потом вышвыривать, как использованный контрацептив.

Он просто с ней не закончил, говорил он себе. Надо понять, что с ним творится, и все само собой пройдет.

И он испытывал потребность ее извращенно трахнуть. Аж во рту сохло.

Но прежде Белый собирался наказать чернявую сучку. Допросить ее, сбить спесь, «повозить мордой», чтобы знала, Белому нельзя дерзить.

И вместе с тем, у него сердце сжималось при мысли, что она поранилась до крови, что ей может быть больно. Когда его вообще волновало нах***, что кому-то больно? Его, ломавшего крепких мужиков ради удовольствия? Да срать он хотел на их боль и кровь!

А сейчас он смотрел по камере, как она морщится и кусает губы, и чувствовал себя идиотом. Но еще большим идиотом он себя почувствовал, когда дверь открылась.