Разведёнка
Шрифт:
– Отправление когда?
– Минуту назад, Павел Анатольевич.
Странное чувство, как будто струна натянулась где-то внутри и крючком зацепилась за ребра. Сглотнул, подавляя это ощущение, огляделся по сторонам.
Бросил:
– Держите меня в курсе, - и отключился.
А потом замер, заложив руки в карманы, взгляд снова прошелся по залу. Белый терпеть не мог плебс, но светскую тусовку любил еще меньше.
Он обещал отцу прийти, он пришел. Засветился, притащил сюда Милу. Отец бесился, когда ее видел, у него
Миссия выполнена.
Но сперва надо было официально поздороваться с отцом и теми серьезными дядями, с которыми тот общался. Видимо, отец еще издали догадался, что у сына на уме, потому что вид у него был недовольный. На вопрос, неужели так трудно один день побыть нормальным человеком, Паша сделал серьезное лицо, склонился ниже и доверительно произнес:
– Дело есть. Надо срочно уехать.
– Прямо сейчас?
– перекосился отец.
– Да, - невозмутимо ответил Паша.
– Что за дело?
– Хорошее дело, прибыльное.
– Когда ты только перестанешь по зернышку клевать и займешься чем-то стоящим.
Паша ненавидел это вечно пренебрежительное отношение, оно поддевало его. Наверное, потому и занимался с самого детства исключительно тем, что могло вывести отца из себя, что хотел одобрения и признания. Разумеется, никакого одобрения не получал. Но со временем он нашел-таки свою нишу и научился держаться в определенных рамках, а также перебрасывать отцовское недовольство через себя.
Растянул губы в улыбке и сказал:
– Когда стану таким же как ты.
Старым. Это не прозвучало, но было без слов понятно.
Отец смерил его взглядом, процедил нечто непечатное и отвернулся.
Теперь можно было со спокойной душой уходить. Паша обвел глазами зал, Мила увлеченно чесала языком в дальнем углу с какими-то подружками, в его сторону даже не смотрела. Вот и отлично. Белый пошел к выходу, на ходу вызывая своего водителя, чтобы тот подал машину ко входу.
Здесь ему было невыносимо скучно.
А то, что он задумал?
Неееет, то было не скучно, бл***! Так нескучно, что его аж потряхивало от нетерпения.
глава 40
Ночь в поезде кажется бесконечной и какой-то сюрреальной. В замкнутом пространстве купе как в консервной банке или в космосе. Как будто ты внутри, а весь мир где-то там, за пределами. Кристину не раз посещала эта ассоциация, наверное, потому она и не любила поезда. Да еще такие ползуче медленные.
В прошлый раз, когда Игорь брал ей билет на скорый, он шпарил без остановки, а сейчас они кланялись каждому столбу. Сначала, конечно, раздражало, но потом она притерпелась, убаюканная неспешным стуком колес, и уже не просыпалась, когда поезд останавливался на очередной станции, а только плотнее
И снова ныряла в вязкую дремоту.
Супружеская пара, занимавшая два места в их купе, сошла где-то на полпути, Кристина не имела понятия где. Ее в тот момент больше всего волновало, чтобы они перестали возиться и шуметь и дали ей по-человечески поспать. Но если бы! Они же встали заранее, шуршали, стучали полками, туда-сюда ходили и все время переговаривались шепотом. Успели даже переругаться.
Это так бесило, их бубнеж иглами вонзался в ее сонный мозг. Еще немного, и точно подскочила бы и вызверилась на обоих, но как раз, когда ее терпение было уже на исходе, говорливые супруги ушли, и в купе наконец-то воцарилась долгожданная тишина.
Кристина закатила глаза от облегчения и полезла глянуть, который час. Надо же, оказалось, не так уж и поздно, всего около часа ночи, а прибытие у нее в 6.20. До утра еще далеко, можно спать и спать, и спать, все равно больше ничего не хотелось.
Правда смутная тревога на грани сознания не оставляла ее. Не давал покоя тот мужик - попутчик, спавший над ней на верхней полке. Но он лежал там тихо, даже не храпел, и вообще, вел себя с самого начала незаметно и скромно. Она еще покосилась верх с подозрением, но мужик вроде никаких попыток приставать не предпринимал.
Поезд снова тронулся, мерно покачиваясь и постукивая колесами, и Кристина успокоилась. Пришел сон.
***
Снилось, что она снова маленькая. Сидит на полу и рисует цветными карандашами, а рядом мама. Ее Кристина не могла четко разглядеть, но мама двигалась где-то сбоку, говорила, ее темно-синий бархатный халат, запах крема для рук, который так нравился Кристине, все это ощущалось прямо как наяву.
Только одно было странным, они были не дома, не у нее в комнате. Кристина сидела прямо на белом песке посреди какой-то пустыни, вдалеке черные скрюченные деревья. Но мама тут, значит, все хорошо.
Рисунок у нее получался интересный и странный. Кристина сама не могла понять. Спросила маму:
– А что я рисую?
Та ответила:
– Ты рисуешь свою жизнь, - и погладила ее по голове.
Жизнь? Девочка Кристина никак не могла понять, какая тут жизнь, тут же одни цветные каракули. Но мамины руки были такие теплые, и ей было так приятно...
Внезапно словно порыв ветра пронесся, выдергивая в ее из сна.
Шум. Очень тихий. Просто отъехала в сторону дверь купе.
Кристина разом проснулась и настороженно замерла, вцепившись в простыню. Почему-то стало очень страшно. А через секунду в купе беззвучно вошел мужчина.
Воздух как будто мгновенно остыл, ее бросило в дрожь от холода, а когда мужчина провел рукой по волосам, повеяло колючей метелью. Был только один человек, который...
И она его узнала.
***