Развитие личности. Психология и психотерапия, Курпатов Андрей Владимирович

Развитие личности. Психология и психотерапия

на обложку

Курпатов Андрей Владимирович

Шрифт:

По сути дела, третья часть «Так говорил Заратустра» – это гимн одиночеству, и это вряд ли должно удивлять, поскольку личности этапа ВЗМ уровня ПЗМ хвалиться больше-то и нечем. «Уединение одного есть бегство больного, – говорит Заратустра, – уединение другого – бегство от больных»; [236] «Но кто хочет сделаться легким и птицей, тот должен любить самого себя; – так учу я. […] Нужно научиться любить самого себя – так учу я – цельной, здоровой любовью, чтобы удержаться при самом себе и не шататься повсюду». [237] Эти раздумья в уединении своего одиночества чрезвычайно важны в структуре третьего этапа уровня ПЗМ – человек словно бы рассматривает осколки своих прежних надежд и мечтаний, отбрасывая то, что лишилось своей ценности. Он начинает ощущать самого себя как потребность, однако ему неизвестно еще, что это потребность в Другом (с большой буквы), инаковом, потребность в индивидуальных отношениях.

236

Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга 1. – М.: Издательство «Сирин», 1990. С. 142.

237

Ницше

Ф. Так говорил Заратустра. Книга 1. – М.: Издательство «Сирин», 1990. С. 156.

Однако уже здесь он требует молчания, уже здесь он угадывает свои истинные стремления: «Мы не говорим друг с другом, потому что мы знаем слишком многое; мы безмолвствуем друг перед другом, улыбками даем знать друг другу, что понимаем друг друга. Не свет ли ты моего огня? Не живет ли в тебе душа, родственная моей проницательности? Вместе изучали мы все; вместе научились мы подниматься через себя к самим себе и безоблачно улыбаться». Если бы Заратустра обращался с этими словами к человеку, то нам следовало бы диагностировать как минимум третий, но никак не второй уровень развития личности, однако он обращается с этими словами к «Небу». Впрочем, необходимые слова уже названы, потребность в «родственности» и «безмолвном понимании» уже озвучена, так что этап ВЗМ уровня ПЗМ приносит желаемые плоды, хотя еще и не туда, где бы они могли быть приняты, – не Другому (с большой буквы), не индивидуальным отношениям.

В целом же Ф. Ницше оценивает свое положение достаточно адекватно: «Кто подобен мне, тому поперек дороги станут и приключения, подобные моим, так что первыми его товарищами должны быть трупы и клоуны». [238] Впрочем, Ф. Ницше еще неизвестно, что таковы его спутники лишь потому, что он сам для них таков. «Грустно начался для него 1884 год, – пишет биограф Фридриха Ницше. – Случайно выпавшие ясные январские дни немного придают ему силы, и он, неожиданно для самого себя, импровизирует; в его импровизации нет ни города, ни народа, ни законов; в ней только беспорядочные жалобы, призывы и отрывки нравственных положений, и все это кажется уже остатками, развалинами великого произведения. Это третья часть Заратустры. Пророк, как и Ф. Ницше, живет одиноко в горах; он угрожает человечеству и убеждает его; но люди не боятся и не слушают его. Он проповедует им презрение к общепризнанным добродетелям, культ храбрости, любовь к силе и грядущему поколению. Но он не спускается вниз к людям, и никто не слышит его предсказаний; он грустен и жаждет смерти». [239] Трудно сыскать лучшее описание этапа ВЗМ уровня ПЗМ развития личности.

238

Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга 1. – М.: Издательство «Сирин», 1990. С. 146.

239

Галеви Д. Жизнь Фридриха Ницше // Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Т.2. / Пер. с нем.; сост., подг. тек., общ. ред., избр. перев. и примеч. Р.В. Грищенкова. – СПб.: ООО «Издательство „Кристалл“», 1998. С. 1018.

Впрочем, и третий этап (ВЗМ) уровня ПЗМ подходит к концу. В апреле 1884 года в свет одновременно выходят две части «Так говорил Заратустра» – вторая и третья. Ф. Ницше ждет, он ждет последователей и учеников, но ждет не так, как прежде, теперь надежды его слабы, и, может быть, это позволяет ему обрести искомое. Перефразируя Заратустру, можно было бы сказать: «И когда он отказался от них, они пришли к нему». Два молодых и весьма талантливых человека – Генрих фон Штейн и Пауль Ланцкий, сначала один, потом другой, скрашивают одиночество философа своим восхищением и пониманием. Для Ф. Ницше засиял луч солнца. В приватной беседе он открывается фон Штейну: «Я слишком слаб для того, чтобы остаться одному». [240] Можно только догадываться, какие сильные чувства должен испытывать человек, написавший уже третью часть «Так говорил Заратустра», чтобы признаться в собственной слабости, в своем желании обрести Другого, подлинного друга. Потребность в индивидуальных отношениях наконец озвучена и, вероятно, вполне осознана. Итак, завершение третьей части «Так говорил Заратустра» знаменует собой переход к четвертому этапу ПЗМ развития личности.

240

Генрих фон Штейн и его отношение к Ф. Ницше, по всей видимости, действительно оказывают на последнего сильнейшее психологическое воздействие, открывая собой выход из тупика, путы одиночества освобождают философа. «Этот год, – пишет Ф. Ницше своему давнему знакомому Петеру Гасту, – принес мне много хорошего; лучший его дар – это Штейн, новый искренний друг. Словом, будем надеяться или, чтобы лучше выразить наши мысли, повторим за старым Келлером: „Пейте, глаза мои, то, что ваши ресницы захватывают из золотого потока“». [241] В жизни философа необычайный творческий прилив, он пишет стихотворения, входящие в состав «Веселой науки», «Дионисийские дифирамбы», он полон планов. В этот же момент в жизни Ф. Ницше появляется Пауль Ланцкий, который первым называет философа Учителем и ведет себя действительно как настоящих ученик, Ф. Ницше растроган, он снова мечтает, снова грезит о сообществе «великих людей».

241

Однако же слишком он занят собой, своим состоянием, своими переживаниями и своей работой, слишком грезит и слишком мало заботится о других. Заподозрив фон Штейна в очаровании Рихардом Вагнером, с которым у Ф. Ницше отношения болезненной, чрезвычайно ревностной конкуренции, переходящей

временами в открытую конфронтацию, он пишет молодому другу: «О полдень жизни, торжественный час! О летний сад! Беспокойное счастье: я здесь, я сторожу, я жду тебя! Днем и ночью я с надеждой дожидаюсь прихода друзей. Где же вы, друзья мои? Придите ко мне, уже пора, пора!» [242] Ответ на это послание разочаровал Ф. Ницше сверх всякой меры. Генрих дал понять, что не хочет делать выбора между Ф. Ницше и Р. Вагнером, Ф. Ницше в отчаянии, он называет ответное письмо фон Штейна «глупым» и пишет сестре о своей «глубокой обиде», в этом же письме он называет себя «добродушным и податливым человеком», каких «мало», [243] впрочем, здесь в очередной раз проглядывается самолюбивый облик личности ПЗМ. На фоне этих переживаний философ отдалился и от преданного Пауля Ланцкого. Мартовским утром 1885 года Пауль застал Ф. Ницше против обыкновения лежащим в постели, несмотря на поздний час. «Я болен, я только что разрешился от бремени. Я написал четвертую часть „Заратустры“», – сказал ему Ф. Ницше.

242

243

Четвертая часть книги, с психологической точки зрения, не менее интересна всех прочих. Заратустра собирает в своей пещере «высших людей», что, чувствуя силу мудреца, пришли просить его помощи; все они страдают, всем им хочет помочь Заратустра. Однако каждый из них замкнут в самом себе – это понимает Заратустра, здесь он видит, как они предают его учение, обратясь с молитвой к ослу; несомненно, что Ф. Ницше переживает предательство Генриха фон Штейна, обратившегося с «молитвой» к ненавистному Вагнеру. И вот вновь идея становится больше человека, ценности ПЗМ определены в прежних границах, отношения с Другим жертвуются в угоду принципам. Ф. Ницше в лице своего героя отказывается от своего последнего «греха» – от «сострадания». «Сострадание! Сострадание к высшему человеку! – воскликнул он, и лицо его стало как бы бронзовым. – Это – имело свое время! Мое страдание и мое сострадание – что до того! Разве я ищу счастья? Я ищу своего дела!» [244]

244

Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга 1. – М.: Издательство «Сирин», 1990. С. 257.

Так заканчивается поэма, переход на третий уровень развития личности (ВЗМ) не осуществлен – Индивидуальная Реальность и я-неотождествленная роль «Учителя», предполагающая самим фактом своего существования поклонение и беззаветную верность – то есть роли для других (с маленькой буквы), выдерживают натиск потребности в индивидуальных отношениях, они устояли и оставили философа в его бедственном одиночестве. Почему мы назвали эту роль «Учителя» я-неотождествленной? Во-первых, просто потому, что это роль, а во-вторых, достаточно привести одну лишь выдержку из его письма сестре, написанного несколькими месяцами позже, которая все расставит по своим местам: «Мне нужна помощь, – пишет Ф. Ницше, – мне нужны ученики, мне нужен учитель. Как бы приятно было мне повиноваться. Если бы я заблудился в горах, то слушался бы человека, которому знакомы эти горы; я повиновался бы врачу, если бы я был болен; и если бы я встретил человека, который уяснил бы мне ценность наших моральных идей, я послушал бы его и пошел за ним; но я не нахожу никого: ни учеников, ни еще меньше учителей, я – один». [245]

245

Ф. Ницше еще предпримет попытку дописать «Заратустру», но тщетно. Последнюю из написанных частей – четвертую – он издаст на собственные деньги в количестве сорока экземпляров, а своих обладателей найдут только семь – и то примут их не «ученики», а просто «хорошие знакомые». Далее философу предстоит еще работа над «Волей к власти», книгами «По ту сторону добра и зла», «К генеалогии морали», «Антихрист» и некоторыми другими произведениями. От безумия его отделяет меньше четырех лет, поскольку же сифилис (а по всей видимости, это был сифилис) с развитием личности никак не связан, то на этом можно и закончить анализ. Учителя, разбирающегося в «моральных идеях», Фридриху Ницше так и не суждено было встретить, а «Заратустра» так и остался недописанным, впрочем, как и «Воля к власти». Однако мы имеем замечательный материал для содержательного представления ПЗМ развития личности.

Структурно же второй этап развития личности, действительно наиболее кризисный, представляет собой аннигиляцию среднего контура, разрастание внешнего, выраженную потребность в индивидуальных отношениях. Личность пытается найти решение стоящих перед ней психологических проблем не опытом непосредственных отношений с Другим, но интеллектуально, полагая себя исключительной, глубокой и прозревшей. Одиночество переживается здесь как крест, как великое страдание, и неслучайно, уже будучи в безумии, Ф. Ницше подписывается под своими посланиями: «Распятый», а в одной из самых последних своих работ «Ecce Homo. Как становятся сами собою» он пишет о своей книге «Так говорил Заратустра»: «Это мой опыт вдохновения; я не сомневаюсь, что надо вернуться на тысячелетия назад, чтобы найти кого-нибудь, кто вправе сказать: „Это и мой опыт“». [246]

246

Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Т. 2. / Пер. с нем.; сост., подг. тек., общ. ред., избр. перев. и примеч. Р.В. Грищенкова. – СПб.: ООО «Издательство „Кристалл“», 1998. С. 755.