Развитие личности. Психология и психотерапия
Шрифт:
Каковы же структурные перемены, к которым ведет реализованная способность личности вступать в индивидуальные отношения? Ответ на этот вопрос лежит скорее, как это ни покажется странным, в плоскости физиологии, нежели где-либо еще. Дело в том, что индивидуальные отношения несодержательны, а подобная несодержательность дарует человеку ни с чем не сравнимое чувство глубокой внутренней удовлетворенности и является потому лучшим «противотревожным средством». Любая содержательность (средний контур личности, Реальность) вызывает у человека состояние внутреннего напряжения, поскольку неудовлетворенная потребность сама по себе – есть напряжение, а удовлетворенная – это не потухшая, но растущая потребность, а потому также напряжение.
Если же содержание понятийно (внешний контур личности, Индивидуальная Реальность), то напряжение вообще неизбежно, поскольку любое понятие функционально только при наличии аппозиции к себе самому, в противопоставлении, то есть обретает себя через антитезу, которая обязательно, явно или латентно, присутствует в любом утверждении, и это «присутствие» неизбежно создает ситуацию неустойчивости, нестабильности, что, благодаря самой такой конструкции, не позволяет пользователю понятийной содержательности обрести покой и уверенность.
Несодержательное
Однако, прежде чем основательно остановиться на этом вопросе, нам следует более тщательно прояснить само понятие «содержательность», для чего мы и обратимся к знаменитой работе Мартина Бубера «Я и Ты». В ней М. Бубер предлагает своего рода формулу (надо признать, весьма изящную) существования личности, которая состоит всего из двух «основных слов»: «Я – Ты» и «Я – Оно», причем в последнем слове из этих двух, «не меняя основного слова, на место Оно может встать одно из слов Он и Она» [254] (использование М. Бубером больших букв в данном случае не должно вводить нас в заблуждение). Эта формула по сути своей разграничивает то, что мы называем индивидуальными отношениями («Я – Ты») и роли (я-отождествленные и я-неотождествленные) («Я – Оно», «Я – Он», «Я – Она»).
254
Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, С.В. Лезова. – М.: Республика, 1995. С. 16.
«Когда говорится Ты, – пишет М. Бубер, – говорится и Я сочетания Я – Ты. Когда говорится Оно, говорится и Я сочетания Я – Оно. Основное слово Я – Ты может быть сказано только всем существом. Основное слово Я – Оно никогда не может быть сказано всем существом». [255] Использование М. Бубером сочетания слов («Я – Ты», «Я – Оно») – есть реализация принципа отношения. Указание им на взаимозаменяемость «Оно», «Он», «Она» в слове «Я – Оно», свидетельствует о том, что «Он» и «Она» находятся здесь в положении предмета, но не сущности (индивидуальности, инаковости Другого), что позволяет отнести отношение «Я – Оно» к производным внешних контуров личности. Противопоставление «Я – Ты» и «Я – Оно» через использование понятия «всего существа» (сущности, индивидуальности) – отражает нецелокупность личности, находящейся в отношениях посредством своих внешних контуров, и целостность индивидуальных отношений – «Я – Ты», «сказанное всем существом».
255
Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, С.В. Лезова. – М.: Республика, 1995. С. 16.
Далее М. Бубер говорит буквально следующее: «Жизнь человеческого существа не ограничена областью переходных глаголов. Она не сводится к такой деятельности, которая имеет Нечто своим объектом. Я нечто воспринимаю. Я нечто ощущаю. Я нечто представляю. Я нечто желаю. Я нечто чувствую. Я нечто мыслю. Жизнь человеческого существа не состоит из одного только этого и подобного ему. Все это и подобное этому составляет царство Оно (внешние контуры структуры личности. – А.К., А.А.). Царство Ты имеет другое основание (внутренний контур личности: сущность, индивидуальность. – А.К., А.А.)». И далее: «Тот, кто говорит Ты, не обладает никаким Нечто как объектом (содержательность. – А.К., А.А.). Ибо там, где есть Нечто, есть и другое Нечто (интерпретация. – А.К., А.А.); каждое Оно граничит с другими Оно (другие с маленькой буквы. – А.К., А.А.); Оно существует лишь в силу того, что граничит с другими. Но когда говорится Ты, нет никакого Нечто (несодержательное отношение. – А.К., А.А.). Ты не граничит (целостность и контакт – А.К., А.А.). Тот, кто говорит Ты, не обладает никаким Нечто, он не обладает ничем. Но он состоит в отношении (индивидуальное отношение. – А.К., А.А.)». [256]
256
Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, С.В. Лезова. – М.: Республика, 1995. С. 17.
Итак, М. Бубер указывает на «другое основание» индивидуальных отношений. Причем критерий, который отчетливо проявляется в приведенных цитатах, отличающий индивидуальные отношения от ролевых, состоит именно в содержательности: «воспринимаю», «ощущаю», «представляю», «желаю», «чувствую», «мыслю» и т. п. – все это содержательные категории. Воспринимать, ощущать, представлять, желать, чувствовать, мыслить нужно что-то, нельзя воспринимать, мыслить и т. п. ничто, но только нечто.
И вот М. Бубер разражается целой тирадой, призванной изобличить поверхностность любой содержательности: «Говорят, что человек, приобретая опыт, узнает мир. Что это означает? Человек движется по поверхности вещей и испытывает их. Он извлекает из них знание об их наличном состоянии, некий опыт. Он узнает, каковы они. Но не один только опыт позволяет человеку узнать мир. Ибо, приобретая опыт, человек узнает лишь мир, состоящий из Оно, и Оно, и снова Оно, из Он, и Он, и Она, и Она, и опять Оно. Приобретая опыт, я узнаю Нечто. Ничего не изменится, если к „внешнему“ опыту присовокупить „внутренний“,
257
Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, С.В. Лезова. – М.: Республика, 1995. С. 17.
Если рассматривать эту цитату не как «литературное излишество», то суть содержательности становится вполне очевидной: содержательность делает человека замкнутым в самом себе. «Внешнее» и «внутреннее» взяты М. Бубером в кавычки, ведь это лишь иллюзия «внешнего» и «внутреннего», поскольку любое содержание предполагает замкнутость, содержание принадлежит не отношению, а его «стороне». Здесь нет отношения, нет «основного слова» «Я – Ты», «Он» и «Она», не будучи «Ты» в отношении с «Я», – умирают, становятся «Оно». Содержательность лишает их («Ты» из «основного слова» «Я – Ты») собственной жизненности, пользуясь ницшеанской метафорой – делает их «трупами и клоунами», то есть другими (с маленькой буквы) и «Другими» (марионетками из «тюремного» эксперимента Ж. Лакана), но не как не Другими (с большой буквы), о которых С.Л. Франк сказал как о «я-подобных». Все это неизбежное следствие содержательности, которая, как следует из приведенной цитаты, способна дать знание лишь о наличном состоянии, но не о фактической данности, которая – суть полипотентная возможность, что определяется непосредственным отношением. Иными словами, содержательность – ограничивает (определяет некий частный контекст) и умертвляет (превращает сущность из полипотентной возможности в единичный «наличный» слепок), это некая противоположность чистого фактического отношения, это результат отношения, но не само отношение, накопление сведений, но не жизнь как таковая.
Содержательность разворачивает способ существования, превращая реальность, непосредственное отношение, данное вне времени и пространства, вне модальностей и без какой-либо интенсивности (вот почему М. Бубер делает парадоксальное заявление: «Настоящее возникает только через длящееся присутствие Ты (курсив наш. – А.К., А.А.)» [258] ) – в картину. Поскольку же речь идет о способе существования данного человека, то это его картина, и она уже не может быть соотнесена с тем, кто был «Ты» в отношении с «Я». «Ты» – «не вещь среди вещей и не состоит из вещей», [259] «Ты» – несодержательно, «Ты» – это «Я». А способ существования активизирован лишь изъяснением несодержательного, но не им самим: «Хотя Ты и является в пространстве, – пишет М. Бубер, – но в пространстве исключительного в отношении предстоящего, в котором все остальное может быть лишь фоном, из которого Ты выступает, но не может быть его границей и мерой; Ты является во времени, но во времени в себе протекающего процесса, который проживается не как звено некой непрерывной и строго организованной последовательности, но в некоем особом „длении“, чье чисто интенсивное измерение определимо лишь из него самого; Ты является одновременно как действующее и как восприемлющее воздействие, но не включенное в цепь причинности, а в своем взаимодействии с Я выступающее как начало и конец происходящего. Вот что входит в основную истину человеческого мира: только Оно может быть упорядочено. Лишь прекращая быть нашим Ты и становясь нашим Оно, вещи поддаются координации. Ты не знает никакой системы координат». [260]
258
Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, С.В. Лезова. – М.: Республика, 1995. С. 22
259
Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, С.В. Лезова. – М.: Республика, 1995. С. 19.
260
Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, С.В. Лезова. – М.: Республика, 1995. С. 33.
Наконец, содержательность, как это ни парадоксально, лишает человека индивидуальности, это очевидно хотя бы потому, что содержательность может быть описана, что предполагает наличие инструмента по «изъятию» «уникального», которое, в таком случае, уже не может быть «уникальным», поскольку соответствует этому инструменту. Не случайно М. Бубер восклицает: «Как фальшиво звучит Я человека, замкнувшегося в границах особенного!» [261] Действительно, ничего «особенного» (в смысле «уникального») в «Я» нет, ибо в «Я», что замкнуто в самом себе, что находится вне непосредственного отношения, нет ничего нового, там все уже бывшее. Придыхание, с которым говорят о «личной жизни», «глубине собственных переживаний», «чувствах», – не более чем досадное недоразумение. «Чувства – это то, что „внутри“», [262] – говорит М. Бубер, из чего с неизбежностью следует вывод: никакие ценности «личной жизни» не сравнятся с ценностью взаимных отношений Двух – «Я – Ты», поскольку только так человек начинает жить, ибо жизнь – это наступающее, а не прошедшее, отношение, а не содержание.
261
Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, С.В. Лезова. – М.: Республика, 1995. С. 53.
262
Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, С.В. Лезова. – М.: Республика, 1995. С. 39.