Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание)

Берзин Александр

Сначала мы пытаемся выявлять двойственные чувства, стоящие за каждой беспокоящей эмоцией, понимая, что они основаны на явной фантазии, а затем прилагаем усилия для их деконструкции. Мы начинаем этот процесс с того, что стараемся полностью успокоиться. По мере того как стихает наша напряженность, мы стараемся почувствовать, как эта фантазия и сопровождающая ее беспокоящая эмоция освобождаются сами собой. При этом мы представляем свой ум в виде крепко сжатого кулака, который медленно разжимается, и стараемся почувствовать, как это происходит. Поскольку напряженность зачастую проявляется как чувство стесненности в области желудка или грудной клетки, мы точно так же пытаемся почувствовать, как «разжимается кулак» и

в этой области. Мы можем дополнить этот метод образом, что крепкое цепляние за двойственную видимость и беспокоящую эмоцию было подобно крепкому цеплянию за цветное отражение в воде, и соответствующим чувством. Отражение никогда не было прочным.

Теперь наш ум, эмоции и чувства очищены, и мы стараемся выявлять соответствующие формы глубокого осознавания, стоящие за нашим беспокоящим состоянием ума, и оставаться в них. Чем более мы ослабим умственную и физическую напряженность, тем более глубокого спокойствия мы сможем достичь в стоящем за ним осознавании. Если после ослабления умственного цепляния также освобождаются подавленные печаль или страдания, мы пытаемся не дать страху вновь себя сковать. Вместо этого мы стараемся позволить этим чувствам нахлынуть и пройти вместе с дыханием, когда мы естественным образом выдыхаем.

Затем мы смотрим на фотографию человека, который чувствовал или в настоящее время чувствует те же беспокоящие эмоции по отношению к нам, – или думаем о нем или о ней. И снова, если у нас не получается вспомнить такого человека из своей жизни, мы можем воспользоваться тем, что нам рассказывали о своих переживаниях другие. Точно так же деконструируя собственную излишне бурную реакцию в ситуациях, когда мы становимся объектом чужих расстраивающих эмоций, мы стараемся снова остаться в той форме осознавания, которая лежит в их основе. В завершение мы стараемся чувствовать сострадание к этому человеку, который не успокаивается и не соприкасается со своим глубоким осознаванием. Беспокоящие эмоции приносят ему или ей много страданий.

Для практики на семинаре ведущий группы может выбрать одну форму беспокоящей эмоции для каждого из пяти типов глубокого осознавания. Мы можем поступать так же, практикуя дома. Для продвинутой или тщательной практики мы можем работать со всеми беспокоящими эмоциями, связанными с каждым из пяти типов осознавания.

Растворение наивности в зеркальном осознавании реальности

(1) Сначала мы рассматриваем пример наивности относительно причинно-следственной связи. Например, мы можем выбрать маленького ребенка, на которого, как мы наивно полагали, наши слова или действия не влияют. Мы бесчувственно считали, что ссоры с нашим супругом в присутствии ребенка не имеют значения. Видя это переживание двойственно, мы представляли прочное «я», которое действует в вакууме, и считали ребенка прочной сущностью, на которую не влияет окружение. Наша бесчувственность принесла ребенку много несчастья, о чем мы теперь сожалеем.

Осознавая, что подобные способы существования невозможны, мы отбрасываем наивность относительно этой ситуации. Допустим, мы знали о последствиях своих действий, однако нам казалось, что признавать это и работать с проблемой слишком болезненно. Теперь мы стараемся отбросить напряженность, стоящую за нашим наивным предположением, что если мы не думаем о чем-нибудь или не признаем что-либо, то оно само исчезнет. С точки зрения инопустотности, мы обнаруживаем осознавание реальности. Мы видим условные факты, касающиеся ситуации. Другими словами, мы видим последствия наших поступков для ребенка. Они были всегда. Мы либо не замечали их, либо игнорировали, либо отрицали их совершение. С точки зрения учения о самопустотности, мы обнаруживаем зеркальное осознавание, которое воспринимает информацию: оно, несомненно, есть.

Минуту

мы сосредотачиваемся на этих двух поддерживающих друг друга типах осознавания: осознавании реальности и зеркальном осознавании. Такое видение теперь позволит нам справляться с ситуацией трезво и чутко. Тем не менее, нам необходимо заботиться о том, чтобы не чувствовать себя виноватыми за излишнее преувеличение важности наших действий. Как говорилось в шестой главе – о том, что нам не нужно бояться реагировать на происходящее, – мы вносим вклад в ситуацию, но не являемся ее единственным участником.

Теперь мы сосредотачиваемся на человеке, который бесчувственно сказал нам что-то неприятное и по наивности не понимал, что его слова расстроят нас. Например, возможно, он сказал что-то о любимом нами человеке, которого мы недавно потеряли. Деконструируя гиперчувствительное переживание якобы прочного несчастного «я», которому причинил боль якобы прочное безжалостное «ты», мы пытаемся успокоиться. Мы стараемся обнаружить лежащее в основе этого переживания зеркальное осознавание реальности. Любимый человек умер. Напоминают нам о нем или о ней или нет, изменить произошедшее нельзя. Это помогает нам принять реальность, хотя никто не отрицает печаль утраты. Осознавая, как, должно быть, ужасно тот человек себя чувствует, когда другие излишне бурно реагируют на его бесчувственные замечания, мы пытаемся испытывать к нему сострадание. Мы надеемся, что он или она вскоре преодолеет свою наивность.

(2) Далее мы повторяем эту процедуру с примером наивности относительно реальности. Мы выбираем, например, человека, который сказал о себе то, что нам трудно принять, например, что он или она стареет и все быстрее устает. Раньше мы отрицали или игнорировали это, либо не воспринимали проблему всерьез. Чувствуя себя якобы прочным «мной», для которого вещи таковы, как мы их себе представляем, мы пытались иметь дело с якобы прочным «тобой», соответствующим нашим мечтам. Из-за нашей бесчувственности этот человек расстроился, о чем мы теперь сожалеем. Стараясь ослабить напряженность, которую создает наша наивность, мы обнаруживаем зеркальное осознавание реальности этого человека. Когда мы воспринимаем информацию и понимаем ее истинность, это позволяет нам обращаться с человеком с надлежащей чуткостью и уважением.

Затем мы сосредотачиваемся на человеке, который по наивности отказывался признать правду о нас, например, что мы не испытываем к нему или к ней романтических чувств. Деконструируя свое двойственное восприятие якобы прочного «меня», по поводу которого все достаточно очевидно и которое разочаровано якобы прочным слепым «тобой», мы стараемся остаться с зеркальным осознаванием своих настоящих чувств к этому человеку. Это помогает нам перестать излишне бурно реагировать – защищаться. Сострадание к человеку, живущему подобной иллюзией, дает нам сбалансированную чувствительность, и мы убеждаем его или ее в реальном положении дел, избегая жестокости.

Растворение высокомерия в уравнивающем осознавании

(1) Затем мы смотрим на фотографию человека, в отношении которого мы высокомерно чувствуем превосходство в том или ином смысле, любо чувствовали превосходство в прошлом, – или думаем о таком человеке. Это может быть кто-нибудь из нашего окружения или, возможно, человек другой расы, чью фотографию мы видели в журнале. Наше самомнение вело к ненависти и страданию, о которых мы глубоко сожалеем. Мы замечаем, что сравнивали себя с этим человеком и считали себя якобы прочным превосходящим «мной», а его или ее – якобы прочным второсортным «тобой». Пытаясь ослабить напряженность и неуверенность, заставляющую нас сравнивать, мы обнаруживаем уравнивающее осознавание. Мы лишь рассматриваем себя и другого как людей. Это позволяет нам открыться и быть сбалансированно чувствительными к нему или к ней.