Развод по принуждению. Попаданка в (не)счастье
Шрифт:
– И где ж ты был?
– Я – кот, сам по себе гуляю, – с достоинством ответил фамильяр, – а когда являюсь, работаю проводником к дару. Усиливаю его.
– Теперь ты меня бросишь? – испугалась я. – Ведь у меня дара нет!
– Это мы еще проверим, – успокоил меня котейка, – деваться-то мне некуда. Формально Луиза Ренли жива, значит – я должен находиться при ней.
– И ты не выдашь меня? – я ушам своим не верила.
– Не выдам. Честное фамильярское.
– Так значит, ты сможешь мне рассказать подробно обо всем, что здесь происходит! –
– Вот с этим не уверен, что помогу. Луиза – особа скрытная, даже со мной не всем делилась. Да и виделись мы не то, чтобы слишком часто. Она сама на этом настаивала. Говорила: котяра, не болтайся под ногами, приходи, когда позову, не нужны мне шпионы тут.
– А сейчас ты зачем пожаловал? – заинтересовалась я.
– Давненько не призывала она меня, – вздохнул котик, – решил навестить. Тем более помнил, что развод сегодня. Как, кстати, развели вас?
– Нет, – помотала я головой, – дали месяц на выяснение всех обстоятельств дела. И я все это время должна находиться здесь, рядом с лордом Ренли.
– Сочувствую, голубушка, – промяукал Пумиш, – лорд Бенедикт тебе спуска не даст. Не вздумай расслабиться и довериться ему. Он на Луизу крепко в обиде.
Я и не собиралась доверять Бену. Мне себе-то, то есть Луизе Ренли, доверять не стоит! Дамочка очень загадочная. Кажется, мужу своему как раз она направо-налево изменяла. Адвокат знаки ей подавал, и Эдвард Лирон чуть было из штанов не выскочил прямо в зале суда.
Боже, я попала в тело гулящей женщины! И кто знает, сколько народу его выгулять успело!
Мне захотелось пойти помыться. Наждачной бумагой, желательно.
Но вначале я решила уточнить у Пумиша:
– Скажи-ка, котик, у меня, то есть у Луизы, были любовники?
Фамильяр задумчиво почесал задней лапой за ухом.
– Вот этого я тебе точно не скажу, – ответил он, – при мне она ничего такого не творила, но крутился возле нее типок один. Смазливый да масляный.
По описанию это был Колобок. Но я комментировать не стала. Понятно, что Пумиш имел в виду Лирона.
– Тогда почему ты сказал, что Бенедикт в обиде, если точно не знаешь, изменяла она или нет? – пристала я к коту.
– Да ругались они постоянно. Лу совсем мужа не любила. И как-то я сам слышал, сказала ему, что вышла за него по расчету. Они уже разводиться собирались. И мол, так все она хорошо рассчитала, чтобы оставить его бедняком.
– Но как, если все эти владения принадлежат лорду? – удивилась я. – Он их наверняка унаследовал у своих предков, и при разводе такое разве можно оттяпать? Или у вас законы не как у нас?
– Про законы я вообще не в курсе, – фыркнул кот, – я магический крылатый помощник, зачем мне ваши бумажки и суета вокруг наследства? Говорю тебе, что знаю.
– Спасибо, котик, – поблагодарив фамильяра, я хотела было его погладить, но не донесла занесенную руку до его головы.
Пумиш зажмурился, а потом недовольно сказал:
– И чего мы замерзли? Ты погладить меня собиралась, вроде!
Тогда я продолжила движение. Когда пальцы коснулись мягкой шерстки, фамильяр довольно заурчал, как обычный кот. Я принялась гладить его смелее, тем более что это было приятно, успокаивало.
А еще от контакта с волшебным зверьком у меня в голове вдруг зазвенело. И перед глазами слегка поплыло.
– С-с-с-сейчаааас-с-с-с пос-с-с-с-тучиииииит, – пронесся в голове свист, будто ветер прошелестел.
Я вскрикнула и отдернула руку. Тут же в дверь постучали.
Вот это да! Неужели дар Луизы, умение предвидеть, хоть частично, да передался мне?
Но кажется, работает он только, когда я трогаю фамильяра.
– Войдите! – громко сказала я, и ожидала увидеть Резеду или Бегонию. Но оказался сюрприз.
Меня посетил лорд Ренли собственной персоной! А я-то еще не подготовилась достаточно, чтобы понимать, как с ним обращаться.
Я о нем вообще ничего не знаю!
Живы ли его мама с папой, любит ли он блинчики на завтрак, или предпочитает манную кашу с малиновым вареньем? Как мы с ним познакомились? Был ли у нас вообще интим, если Луиза откровенно мужу заявляла, что не любит его? Сколько мы женаты? Так, кажется лекарь говорил, что около года. Хоть с этим понятно.
Все эти мысли роились в моей голове, а Бенедикт Ренли молча смотрел на меня, обдумывая, что сказать. А вдруг он меня как спросит о чем нибудь, а я понятия не имею, что ответить?
Загнанно я посмотрела на своего фамильяра. Может он мне подсобит? Вдруг да в голове снова раздастся вещий свист и я предугадаю к чему готовиться.
Я протянула руку к Пумишу и судорожно погладила то, что первым попалось. Это оказалось крыло. Кажется, я за перышко слегка дернула, котик зашипел.
– Прости, – прошептала я помощнику, перебираясь к голове.
– Даже кота своего и то мучаешь, – недовольно сказал лорд.
Пришлось на него взгляд перевести. А ладонь надежно лежала на пушистой мягкой шерстке, пальцы трепали ушко. В голове тоненько зазвенело, словно комар в ухо залетел и жить остался.
– Луиза, – обратился ко мне Бен Ренли ледяным тоном, у меня чуть сосулька под носом не выросла от мороза в его голосе, – нам нужно обсудить, как мы будем жить весь этот месяц, который нам дала судья.
В моей ситуации лучшая защита – это нападение. Луиза Ренли – еще та штучка, от нее слабины никто не ждет. К изменениям окружение надо приучать постепенно, так сразу ни у кого характер не меняется. И поэтому я приставила руки к бокам и произнесла, зловеще надвигаясь на супруга:
– Обсудить, говоришь? А кто разводиться передумал? Да еще и доказывал, что этот похотливый жеребец, который меня взглядом раздевал, смотрится как абсолютно по-деловому настроенный человек?