Развод по принуждению. Попаданка в (не)счастье
Шрифт:
– Что ж, – вздохнул адвокат, – попытаться стоило. Если вы готовы, Луиза, спускаемся. У этого экипажа время ожидания платное. Вперед, к победе!
Меня везли в суд как наследную принцессу. Как хорошо, что не пришлось ехать в одной карете с лордом Ренли. Я его побаивалась, уж слишком он недобро на меня смотрел.
Из окна экипажа я сначала видела загородную дорогу, а потом мы въехали в населенный пункт. Узкие мощеные улочки, приземистые каменные дома. Словно декорации для съемок исторического фильма.
Увы, это кино тоже не о любви,
– Стоим на своем, Луиза, – тарахтел адвокат, взяв меня за руку, – вы очень любите вашего мужа, а что там Бен себе вообразил, для вас самой загадка. Вы верная супруга и никогда не давали повода в себе усомниться!
– А он? – заинтересовалась я.
– Насчет лорда Ренли не стесняйтесь, моя королева! Что бы вы о нем ни сказали, он заслуживает еще больше! В сотни раз!
Карета остановилась. Ушлый юрист помог мне выбраться. Это сложнее, чем из автомобиля выйти. И выше! Хотя прекрасно понимаю, зачем мужчины-инженеры разработали такую модель. У пассажирки два варианта: карабкаться из кареты задом, цепляясь за подножку, либо падать в объятия ждущего внизу кавалера.
Я с непривычки аж повисла на шее адвоката.
– Мы должны быть сдержанными на публике, – помурлыкал этот знаток права мне на ухо, щекоча бородой шею. Мне не нравится, когда у мужчины щетка на лице. Так что я бы с этим адвокатом точно мужу изменять не стала. Насчет Луизы Ренли пока ничего не знаю.
Отскребая себя от торса своего помощника, я ощутила виском холодный ненавидящий взгляд, от которого шея онемела. Еле повернув голову в его направлении, увидела лорда Ренли.
Бен был одет в светло-голубой камзол, на шее повязан элегантный то ли платок, то ли галстук на тон темнее. Остальные предметы туалета подобраны также со вкусом.
Заметив, что я на него смотрю, лорд нарочито церемонно поклонился.
– Нам повезло, – шепнул адвокат, – сегодня слушания ведет судья Эльтиг. Она сама не так давно развелась с мужем. С третьим. Давите на семейные ценности!
Здание суда было похоже на театр. Колонны, лепнина, высокие стрельчатые окна. Все богато и внушительно.
На подходе к крыльцу на нас накинулась стая репортеров. Без них ни в одном мире не обходится.
– Луиза, почему вы разводитесь со своим мужем? – выпалил один из писак, подсовывая мне чуть ли не под самый нос предмет, похожий на маленькую шкатулку с зеркальной крышкой. Табакерка, что ли?
– Есть ли у вас надежда на примирение? – прокричал второй прямо над ухом.
– Без шансов, – ответила я, резко отпрянув от “табакерки”, – поведение моего мужа слишком недостойно, чтобы оставаться с ним хоть одну лишнюю минуту!
Сказав это, я думала вовсе не о божественно прекрасном Бене Ренли. Перед моими глазами стояла сцена, в которой Игорек подсаживал в автомобиль свою беременную подружку.
Почему разводятся Бен и Луиза? Ответ был мне очевиден. Этот успешный, холеный мужчина при деньгах и имуществе наверняка изменял жене направо и налево. А она
– Всё, ни слова больше! – велел адвокат, вытаскивая меня из толпы.
Мы добрались до просторного зала, в котором, впрочем, почти никого и не было. Журналистов туда не пустили.
Пять просторных рядов с мягкими откидными креслами пустовали. Мы сели в первый ряд. Я осмотрелась – зал для слушаний был совершенно типичный. Как и положено, клетка для опасных преступников, массивная трибуна для судьи, чуть поменьше – для выступлений свидетелей и защитников.
– Судья Эльжбета ЭльтИг! – торжественно сообщил застегнутый на все пуговицы мужчина, похожий на нарядную воблу. Такой же сухой и пучеглазый.
Я поднялась, но кроме меня стояли только жандармы и этот осанистый строгий конферансье. Бен Ренли сидел на другом конце ряда, от меня подальше, в компании полного пожилого мужчины. И оба смерили меня странными взглядами. Наверное, тут не принято вставать, когда судья заходит. А эта дама уже прибыла! И тоже удивленно уставилась в мою сторону.
Госпожа Эльтиг оказалась миниатюрной женщиной лет около пятидесяти на вид. Ее светлые волосы украшала черная шапочка с какой-то эмблемой. Скорее всего, это по статусу положено. Облик судьи дополняла длинная черная же мантия, с золотыми нашивками.
– Присаживайтесь, леди Ренли, – голос Эльжбеты Эльтиг был слишком звучным для такой маленькой дамы, даже удивительно.
Я послушалась ее, устроилась рядом со своим адвокатом.
За судейской трибуной стояло высокое кресло, сев в него, госпожа Эльтиг ударила в небольшой медный гонг, стоявший у нее по правую руку. Мелодичный звук и открыл судебное заседание. Вот значит, что тут вместо молоточка.
– Слушание по делу о разводе Ренли против Ренли начинается, – оповестила судья, – напоминаю, оно начато по инициативе мужа.
Вот как?
Почему я решила, что сама с ним развожусь? По злой иронии даже тут, в непонятном мире, возможно, мною же и придуманном, решение расстаться приняла не я!
А ведь я еще от вчерашнего не отошла. Неудивительно, что обида на судьбу, на своего неверного мужа и всё человечество в целом вскипала во мне, поднимаясь все выше, и ударила в голову.
Держись, Бен Ренли! Я всё про тебя поняла!
– Леди Ренли, с вами всё в порядке? – сочный, грудной голос судьи Эльтиг донесся до меня словно издалека.
– Ваша честь, – вступил адвокат, – моя клиентка очень переживает разрыв со своим горячо любимым супругом!
С вражеской стороны послышалось возмущенное фырканье.
– Защитник Краген, вам слово будет предоставлено позже, сейчас я обращалась к леди Луизе, – строго одернула защитника судья. Так я узнала хотя бы фамилию своего юриста.
– Да, ваша честь, – проблеяла я, – мне очень тяжело дался развод. И предательство мужа, с которым мы так долго были вместе!
– Предательство? – судья подалась вперед.