Развод с генералом драконов

Солт Елена

Выбегаю обратно в полутёмный коридор. Смотрю направо, налево, напрягаю зрение и слух и мне вдруг кажется, что в нише, что в нескольких метрах от меня, колышется декоративная портьера и раздаётся подозрительный шорох.

— Вики? — зову дочку. В ответ — тишина. Портьера больше не двигается. Я даже начинаю думать, что мне показалось. Несмотря на это, всё равно приподнимаю юбки и иду туда быстрым шагом.

Сердце так сильно бьётся в груди, что того и гляди из неё выпрыгнет.

Вокруг темно и пугающе

тихо. Замок, что некогда был для меня домом, сейчас откровенно пугает. Сейчас он полон опасностей. В каждом углу мне мерещатся призраки. Особенно в столь поздний час.

Замираю напротив неподвижной портьеры. Чувствую себя так, будто стою на краю обрыва, перед прыжком в пугающую неизвестность.

Давай, Мелинда, сделай это.

Протягиваю руку. Кончики пальцев касаются плотной бархатистой тёмно-синей ткани, которая сейчас кажется чёрной. Так, ну всё, хватит!

Сжимаю краешек ткани и одним резким движением отдёргиваю её в сторону.

Отшатываюсь от выпрыгнувшей на меня и хохочущей дочки.

— Вики?!

Дочка крепко обнимает меня за ноги.

— Ты меня напугала! — отлепляю её от себя, отодвигаю в сторону, распахиваю портьеру до самого конца. Поджав губы, смотрю на потайную дверцу из серого дерева.

Резко оборачиваюсь к дочке:

— Ты что здесь делала? — спрашиваю строго. — С кем была?

— Ни с кем! — Вики отводит глаза в сторону. Прячет руку за спину, явно скрещивает пальчики, так, чтобы я не видела, вот только я слишком хорошо её знаю. — Я просто…

— Ну? — злюсь, потому что испугалась до смерти. За неё.

В который раз пережила наяву свой самый страшный кошмар — её потерять.

— Что я тебе сказала? Лежать в постели и ждать меня! Это так сложно? Что ты здесь делала? Отвечай! — впервые в жизни кричу на неё. — Я задала вопрос! Ты глухая?

— Я… — носик Вики дрожит, глаза краснеют. — Просто хотела поиграть.

— Разве я позволяла тебе бродить здесь одной по ночам? Ты меня напугала!

— П-прости, мамочка…

На дочке лица нет. Слёзки-горошины катятся по пухлым щёчкам, и вся моя злость уходит. Растворяется, будто ночной туман под первыми лучами солнца.

Подхожу к ней. Опускаюсь вниз на колени, оказываясь чуть ниже её лица. Протягиваю руки и ласково провожу по её худеньким плечикам:

— Ладно. Только больше никогда так не делай. Ты должна меня слушаться. Обещаешь?

— Угу.

— Ну всё, всё! — притягиваю её к себе, обнимаю крепко-крепко, как самую большую свою драгоценность, подхватываю её на руки и с нею вместе встаю.

Дочка обвивает мою шею своими ручками, утыкается прохладным носиком мне в плечо. Одной рукой удерживаю её, другой глажу по волосам, успокаивая. Перехватываю поудобнее.

Вдыхаю с наслаждением аромат молока и печенья. Тяжесть тела дочки приятно тянет руки. Возвращаемся в комнату.

Ставлю Вики на пол. Оборачиваюсь и тщательно запираю дверь.

После этого за руку веду Вики к кровати. Забираемся вместе под одно одеяло.

Комната залита холодным лунным светом. Ветви старого дуба за окном отбрасывают на пол причудливые когтистые тени. Разыгравшееся воображение мигом составляет из них расправившего крылья дракона.

Дыхание дочки постепенно становится размеренным и глубоким. Мне же ещё многое предстоит обдумать. Долго лежу без сна и смотрю в потолок балдахина.

Завтрашний день изменит всё. Или вознесёт на вершину, или низвергнет на бездново дно. Я или получу всё, или лишусь последнего. Маятник запущен, его не остановить. И как раньше уже не будет.

Наутро первым делом наношу на тело защитный символ, скрывающий дар. Рисую его стойкими чернилами на груди, там, где знак будет надёжно скрыт платьем.

Надеваю бирюзовое платье с жемчужной оторочкой. Для Вики выбираю нежно-голубое. Усаживаю дочку на мягкий пуфик перед туалетным столиком. Беру в руки изящный графитовый гребень, инкрустированный рубинами и сапфирами, и принимаюсь расчёсывать её длинные угольно-чёрные волосы.

Совсем как у её отца — проносится в голове непрошенное сравнение — только более мягкие наощупь.

Пропускаю сквозь пальцы шёлковые нежные пряди, осторожно и бережно выплетаю из волос красивый узор. Намеренно не тороплюсь. Хочется остановить время, остаться в этом моменте, таком уютном, безопасном и нежном.

Вики, напротив, нетерпеливо болтает ножками, гремит заколками и шпильками, достаёт их одну за другой из резной шкатулки, вертит в своих маленьких пальчиках, затем отправляет обратно.

Рэйвен не поскупился на подарки для дочки. Шкатулка буквально ломится от яркого содержимого. Родись Вики здесь, всё это окружало бы её с рождения. Представить не могу, что она чувствует сейчас, когда изобилие свалилось на неё как снег на голову.

— Какие красивые, да? — говорю осторожно, в очередной раз разделяя волосы дочки на три одинаковых прядки. — Что тебе понравилось больше всего?

— Это! — Вики вытаскивает из шкатулки изящную заколку-шпильку с огромным чёрным цветком искусной работы.

Хм, не видела эту заколку раньше. Впрочем, чему удивляться, здесь столько всего! Что-то могло и ускользнуть от взгляда, это нормально. Киваю, соглашаясь с выбором дочки:

— Очень красивая!

— Маам, уже скоро? — вздыхает дочка и принимается нетерпеливо ёрзать на пуфике.

— Скоро, скоро, потерпи! — закрепляю причёску Вики белоснежной шёлковой ленточкой, ласково провожу пальцами по её волосам, наклоняюсь так, что в отражении зеркала наши с ней лица оказываются на одном уровне. — А куда это ты так спешишь, позволь узнать, а?