Развод в 50. Муж полюбил другую
Шрифт:
— И когда ты… познакомился с ней? — выдавливаю из себя вопрос, хотя каждое слово даётся с трудом.
— Это не имеет значения. Но именно с ней я чувствую себя счастливым, — отвечает он, и мне кажется, что его голос теплеет, когда он говорит о ней. Это ещё больнее.
Ещё один удар. Она намного моложе меня? И, наверное, красивее. И успешнее. И лучше во всём.
В памяти всплывает моё отражение в зеркале сегодня утром — седеющие волосы, морщинки вокруг глаз, руки с проступающими венами. Тело, родившее четверых детей.
—
— Да, Рания, именно так, — он смотрит прямо в глаза. — Я понял, что ещё не поздно быть счастливым. По-настоящему счастливым.
— А мы с тобой. — моргаю, сдерживая слёзы. — Наша семья. всё это время.
— Ты была хорошей женой, — говорит он, словно это должно меня утешить. — Хорошей матерью нашим детям. Но между нами никогда не было той искры, понимаешь?
Не было искры? А как же те ночи, когда мы не могли оторваться друг от друга? Как же наши путешествия, когда мы забывали обо всём на свете? Как же тысячи мелочей, которые составляли нашу жизнь — его любимый кофе по утрам, который я научилась варить идеально, книги, которые мы обсуждали, фильмы, которые смотрели вместе, наши семейные шутки? Всё это было фальшивкой?
— Я хочу, чтобы ты знала, — продолжает он, выпрямляясь и становясь ещё более официальным, — я обеспечу тебя финансово. Дом останется тебе, я продолжу оплачивать обучение младших. Ты ни в чём не будешь нуждаться.
Глава 2. Обещание
Ты ни в чем не будешь нуждаться…
Ты ни в чем не будешь нуждаться…
Ты ни в чем не будешь нуждаться…
Эта фраза звучала у меня в голове из раза в раз. На повторе. Изматывала. Тарабанила.
Она преследовала меня повсюду.
Поначалу я думала, что схожу с ума. Этот голос, это обещание гналось за мной, словно молотком ударяло по темечку, свистело в ушах, крутилось в мозгу…
Поначалу я даже не помню когда спала. Проваливалась в беспокойное марево, откуда с бешено колотящимся сердцем рвалась обратно, просыпалась от собственного воя.
Поначалу было настолько больно, что я звонила с утра детям и бодрым голосом придумывала причины почему меня сегодня не будет дома: то музей, то театр, то симфонический оркестр, то занятия йогой, а потом плавание в этом же фитнес клубе в бассейне, то курсы гончарного искусства, о которых я давно мечтала…
Я врала бесподобно. Даже если дети не верили, а приезжали посмотреть, вдруг мама все же дома, то в первый раз выяснили, что мама все замки в доме поменяла, поэтому их ключи не подходят. Поэтому остались на улице. А потом мне звонили. Только я ведь была “занята по расписанию”, поэтому сбрасывала сразу звонок на телефоне, который непременно был на беззвучном, и писала короткую смс: “Занята”.
Так прошел месяц моего заточения.
Месяц
Месяц, как я выла в голос по ночам в нашей с Рамазаном спальне так, что наутро могла только хрипеть.
Месяц я оплакивала свою боль, свое прошлое, свою любовь, которые с корнями вырвали в один единственный вечер.
Месяц как не включала в доме свет, потому что мое персональное солнце потушили.
Как другие женщины переживают развод я не представляла.
Сама я умирала изо дня в день.
И это самое страшное.
Я уже мечтала, чтобы просто не проснуться в один прекрасный момент.
Чтобы все внутри, что раздирает меня на куски, вмиг закончилось. Чтобы я перестала чувствовать всю эту какофонию чувств.
Чтобы пришла уже спасительная тьма и поглотила мой разум… потому что я уже сходила с ума.
Рамазан соврал, когда сказал, что я ни в чем не буду нуждаться. Он безбожно меня обманул…
Потому что я в нем нуждалась. Безумно, чудовищно, адски нуждалась именно в нем.
Он был моим спасителем и моим карателем одновременно.
Казалось, что он вот-вот вернется, что войдет в дверь и скажет, что эта была всего лишь тупая ослиная шутка и он не собирался так жестоко со мной поступать…
Только дни шли… А я уже на следующий день с утра после его признания и ухода сменила замки в загородном доме, где он и открыл мне всю правду.
Даже если бы он вернулся обратно, тоне смог бы открыть дверь… Ведь ключей-то у него не было.
Я понимала, что схожу с ума, когда как истеричка смеялась до хрипоты, когда вспоминала, что у него нет ключей от этого дома.
И все же понимала, где-то очень глубоко в душе, что он не вернется…
Но все же надеялась…
Дура, что сказать!
Но как перечеркнуть тридцать лет брака? Как закрыть глаза на тридцать лет семейного счастья, которые как оказались, были навязаны мужу его отцом вначале, а потом я стала привычкой… Привычкой!
Гребаной привычкой!
Скучная…
Обыденная…
Закостенелая…
Привычка, зараза!
Нет, видите там у него искры, а здесь…
А здесь…. спокойствие, стабильность, уют, пироги, порядок…
Только начавшаяся злость сменялась полным упадком сил.
Было ощущение, что всю энергию высосали. Душу вывернули наизнанку и кинули в жерло огнедышащего вулкана.
Я прошла через персональный ад на земле. Мою грудную клетку наживую вскрывали изощренно ножовкой, с садистским удовольствием вынимали сердце и душу, измывались, окуная в кипящий котел с осколками стекла, а потом засовывали что осталось в с трудом дышащее тело абы как, но не прекращая изгаляться. И так же с особым жестоким удовольствием, чтобы причинить еще больше боли, кустарно зашивали место распила. А порой просто гвозди вбивали в грудную клетку, чтобы кости хоть как-то не расходились.