Развод. Боль предательства

Верди Алиса

— На тот момент у меня не было ни с кем никаких отношений уже около полугода. Не до того было, да и времени было жалко. И я сейчас именно про отношения говорю, Ксюш. Не про секс. Секс у меня был. Я здоровый мужчина, не монах, мне сложно полгода без секса. Для секса у меня была Юля, моя помощница.

У меня все вновь болезненно сжимается внутри. Понимаю вроде все, но просто такая реакция помимо воли. Неконтролируемая.

— Она когда пришла, сразу намекнула, что не против совмещать с работой. И я подумал — почему бы и нет? Это как раз закрывало мои потребности, и искать никого не надо, ехать куда-то, столько проблем сразу отпадало. Работала она хорошо, откровенных ляпов не допускала и не ленилась, внешне ничего так — меня все устраивало. Но я понимал, что она

может захотеть большего, потому сразу предупредил, что между нами лишь работа и секс. Никаких личных отношений. Никаких встреч. Никаких выходных вместе и всего такого. Только в офисе. Все.

— Когда это началось? — тихо спрашиваю я.

— Полтора года назад. Именно тогда она пришла в наш офис.

Юля так и сказала.

— Так все и продолжалось, а потом я узнал про сделку и решил, что мне нужно срочно найти себе жену.

— Но почему… — хрипло начинаю я и прокашливаюсь. — Ладно, ты не хотел отношений… но, когда узнал про сделку, почему ты не женился на Юле?

— Да потому, что она мне как жена была не нужна. Мне нужна была скромная и порядочная девушка, без сомнительного прошлого. Такая как ты. Чтобы ее под микроскопом можно было изучать и ничего плохого за ней не найти. Это репутация и статус, Ксюш. А Юля она… ну как тебе сказать помягче… девушка, которая приходит на работу и намекает своему начальнику, что не против несколько расширить круг своих обязанностей просто потому, что он ей нравится, как мужчина… Она уже не попадала в категорию скромных и порядочных, понимаешь?

Обалдеть, конечно. Мне бы такое даже в голову не пришло. Но зато теперь понятно, что у них за отношения и почему он на ней не женился.

— В общем, поиск жены никаких результатов не дал. Все было не то. Я уже был близок к отчаянию, когда увидел в офисе тебя. Ты мне сразу понравилась, но это вовсе не была любовь с первого взгляда. Это был расчет. Прости. Я понимаю сейчас, как это было тупо и жестоко. И мне очень жаль. Ты себе даже не представляешь насколько. Но тогда я этого не понимал. Я ведь никогда никого не любил. Я не понимал, насколько тому, кто любит, может быть больно.

Что? Он не любил?

Мы никогда не затрагивали с ним эту тему. Я видела, что он избегал говорить о своих чувствах, а потому никогда не лезла с расспросами.

— Ну, то есть, я слышал все эти песни, читал книги и видел фильмы. Разумеется. Но я думал, это просто какое-то поэтичное преувеличение. Растиражированная гипербола, в которую вкладывают слишком много смысла, и придают излишнее значение. Я и правда думал, что для тебя будет во благо — выйти за меня замуж. Ведь это автоматически поднимет твой статус, даст тебе свободу выбора занятий, доступ к значительным финансовым ресурсам, откроет перед тобой мир. Тот мир, в котором жил я сам. И мне этот мир нравился. Да, в нем не было любви, но и без нее жилось неплохо. Именно так я размышлял. Серьезно, я в тот момент себя чуть ли не благодетелем ощущал. Ты ведь из небогатой семьи. Думал, тебе от обеспеченной жизни хорошо будет. Да ты и казалась мне вполне счастливой.

Не удерживаюсь и хмыкаю.

— Я и была счастливой. Потому, что мне с тобой было хорошо. Я влюблена в тебя была, Кирилл, — поясняю я.

— Я не сразу все осознал и понял, Ксюш, — он вздыхает. — В любом случае, знай, что я отказался от сделки с арабами.

Я ахаю.

— Но зачем?.. Ведь для тебя это было так важно!

— Да, было. Сейчас это уже не имеет значения. В погоне за этой мечтой я сделал тебя несчастной. Поэтому я больше не хочу ее. Не хочу, чтобы ты думала, что она для меня важнее тебя. Ты для меня важнее любой сделки.

Он молчит, разглядывая камешки на гравийной дорожке перед нами, а затем продолжает:

— До того, как мы поженились, у меня не было к тебе особых чувств. Разве что симпатия, ну и внешне ты мне понравилась. Хотел тебя. Но и все. Не было эмоциональной привязанности. Поэтому я продолжал спать с Юлькой.

Что ж, это выглядело даже вполне логичным после всего, что он рассказал. Ведь верность – это следствие любви. Если ты любишь человека, то ты хочешь быть только с ним.

Если

же никакой любви нет, то и глупо ждать, что мужчина будет хранить верность женщине, к которой он ничего не чувствует. С какой стати? Какие у него причины для этого? Штамп в паспорте? Супруги верны друг другу не из-за штампа, а потому что любят друг друга.

Не то, чтобы я его оправдывала, но понять это могла, на уровне логики. Хотя менее больно от этого не стало.

— Ясно. Зачем же ты мне соврал? — спрашиваю я.

— Когда соврал? — хмурится он.

— Когда сказал, что та ночь в отеле была ошибкой, случайностью. А выходит, что ты изменял мне на регулярной основе.

— Я не врал тебе. Это и правда была ошибка и случайность. Дай мне все рассказать.

— Хорошо, — киваю я.

— Я спал с ней до того, как мы поженились. И да, у нас был секс в день нашей свадьбы. Мне очень стыдно за это, Ксюш. Сейчас стыдно, а тогда я просто еще не понимал, какое сокровище мне досталось. Я воспринимал наш брак как некую обязанность, неизбежную жертву. И считал, что брак по расчету не нуждается в верности. Ведь для меня это все было не по-настоящему, понимаешь? Вроде и женюсь, но как бы понарошку. Но после свадьбы, вернее, после брачной ночи, все изменилось.

Он поворачивает голову и смотрит на меня.

— Меня тогда накрыло. Нереально накрыло. Со мной такого не было ни разу в жизни. У меня было пару раз, когда я думал, что влюблялся. Но все сразу же проходило, стоило мне с этой девушкой переспать. А тут же, наоборот, именно после первой близости с тобой у меня крышу и сорвало.

— Почему? — не понимаю я.

Я ведь полная неумеха, стеснялась и вообще…

— Во-первых, это было трогательно. Это твое доверие. Невинность. Наивность. Я к такому не привык. Мне было странно, но почему-то понравилось. Тронуло где-то глубоко в душе. Разбудило во мне что-то. Мне это дало те эмоции, которые до того момента никто не вызывал. Во-вторых, ты удивительно нежная, мягкая, податливая. Прямо до мурашек. Меня это с ума просто сводит. Я сам ведь довольно жесткий, грубый, авторитарный. И меня невероятно прет от твоей женской нежности. В-третьих, мне безумно понравилось, как ты реагируешь. Искренне, открыто, и при этом, словно немного стесняясь. Это просто охренительно — смесь из невинности и чувственности. Это из того, что я смог проанализировать. Но это лишь часть, не все. А остальное я не знаю, Ксюш. Не могу объяснить. Мне просто было с тобой хорошо. Чистый кайф. И физически, и эмоционально. И у меня ты не вызвала никакого отторжения после того, как все закончилось. Мне не захотелось сбежать или выгнать тебя. Напротив, хотелось прижимать к себе и не выпускать из объятий. Можешь себе представить — я ни с кем раньше никогда не спал в обнимку. Не в моих это привычках. Я обычно отстранялся после близости на какое-то время. А с тобой такого не было. Впервые в жизни.

Я удивленно смотрю на него. Сколько я сегодня о нем узнала! Очень неожиданно. Такого открытого и честного разговора у нас еще ни разу не было.

Глава 45. Откровение

Тем временем, он продолжает:

— С той самой ночи меня просто перестали интересовать другие женщины. Мне было с тобой так хорошо, как никогда не было с другими. Так зачем они мне? И с каждый разом, с каждой минутой, проведенной с тобой, я западал на тебя все больше. Я и сам этого не понимал. Не осознавал. Просто чувствовал, что хочу быть только с тобой и все. И никто другой мне не нужен.

— Я не понимаю, — тихо произношу я. — Если тебе никто не был нужен, зачем же ты продолжал общение с Юлей?

— Я не продолжал. После свадьбы у меня ничего с ней не было, ну, кроме той самой гребаной ночи.

— Ну да, — недоверчиво хмыкаю я.

— Это так. Когда я тебе врал, Ксюш? Максимум — не договаривал. Я стараюсь, по возможности, вообще не врать. Тем более, сейчас мне вообще нет смысла этого делать. Мы же все равно разводимся.

— Она сказала мне другое. Что ты ее любишь, ревнуешь, и что ваши отношения продолжаются полтора года, и ты сбегаешь к ней от опостылевшей жены… — сглатываю ком в горле.