Развод. Игра на выживание
Шрифт:
Мои руки дрожат от ужаса, когда он, тяжело вздыхая, расстёгивает заляпанную кожаную куртку и осторожно её снимает, сваливая у порога. Его футболка в тёмных высохших пятнах.
И это не грязь.
Не выдержав громко «ахаю», прикрывая рот ладонью.
Я в ужасе.
Богдан освобождается от футболки, отправляя её в ту же кучу.
Хаотично кружу глазами по сильному телу, которое знаю наизусть. Вдоль и поперёк, мать его.
Ни одной царапины.
Ни одной раны на груди у Соболева.
Это значит…
Даня подступает ближе, аккуратно обхватив мои плечи, отодвигает, чтобы пройти в ванную комнату.
По инерции плетусь за ним, ощущая распространяющийся солоноватый запах. Сердце колотится как ненормальное. На широкой спине тоже чисто. Слава богу, конечно. Я бы вряд ли пережила, если бы с ним что-то случилось. Но… Это ведь кровь на футболке?!
– Со мной пойдёшь? – усмехается, расстёгивая ремень на джинсах.
– Нет, – резко мотаю головой, пугаясь. – Ты… ты что кого-то убил?
Богдан упирается ладонями в мойку, чуть наклонившись и, наконец, смотрит на меня через отражение в зеркале.
Замираю, пытаясь разгадать послание, запечатанное в серых глазах. Но там ничего нет. Словно мёртвые. Впервые в жизни такие пустые, будто из них совком выскребли весь смысл.
Его тело напряжено. Всё – поза, движения – выражают лютую агрессию, но не ко мне. Он будто на взводе.
Тронешь – взорвётся.
Страх разъедает кровь, но я упорно отказываюсь воспринимать действительность. Для меня настолько удивительно видеть мужа таким. Как бы Даня ни злился, как бы я не доводила бесконечными истериками, он никогда по-настоящему не сердился вот так чудовищно. Я всегда, стопроцентно была уверена в том, что он никогда не причинит мне вред.
Мне.
А другим?!
– Что ты наделал? – шепчу.
– С осуждёнными разводят без вопросов, Ян, – шутит мрачно, перекидывая взгляд на своё отражение. – В одностороннем порядке.
– Соболев, – рычу сквозь зубы, подлетаю ближе и бью кулаком по спине. – Что ты натворил, признавайся?!
Богдан мгновенно расслабляется. Резко разворачивается и привлекает меня к себе. Хрипло смеётся, но получается немного нервно. Меня окутывает теплотой, хочется, чтобы не выпускал из объятий, хоть и развод — дело решённое.
– Всё в порядке, Ян, – твёрдо проговаривает. – Все живы. Я сейчас приду, хорошо?!
Потерянно киваю и выхожу из ванной, плотно закрывая дверь.
Вынимаю из ящика в прихожей объёмный пакет и складываю туда куртку с футболкой. Стараюсь не дышать. Чувствую себя грёбаной соучастницей. Словно патроны ему подаю.
Убрав всё, хожу из угла в угол на кухне.
Шум воды в ванной комнате стихает, через минуту Даня проходит в спальню. Вокруг узких бёдер – белое полотенце, по мышцам на спине стекают прозрачные капли. Вопреки здравому смыслу смотрится довольно сексуально, поэтому от греха подальше остаюсь на кухне.
Усаживаюсь на стул и лихорадочно
– Тебя все потеряли, – произношу, когда он появляется на кухне. Босой, в спортивных штанах и чистой футболке.
Даня мельком стреляет в меня коротким пустым взглядом.
– Прости. Телефон сдох.
Молча наблюдаю, как ставит мобильный на зарядку и выкладывает из кармана пачку Мальборо с блестящей зажигалкой.
– Ничего… ну, что я сама сюда зашла, без разрешения? – спрашиваю, чтобы занять паузу.
Соболев ухмыляется и открывает холодильник.
– Это и твоя квартира, – отвечает тихо.
– Пока, да, – киваю. – Просто, может… у тебя есть кто-то.
Дверка с шумом закрывается.
Даня никак на моё предположение не реагирует и я дальше мысль не развиваю.
– Есть будешь? – интересуется, поглядывая на единственный контейнер в руках.
– Нет, я ужинала с детьми, – отказываюсь.
– Как они?
– Нормально всё. Не болеют. Маша тоже тебя потеряла. Ты вчера не звонил, – ничего не могу с собой поделать. В голосе проскальзывает обвинение. Во мне так много вопросов, что, боюсь, взорвусь, он тоже это чувствует. Всегда чувствовал.
– Прости, – ещё раз извиняется, включая микроволновку. – Завтра заберу их сам со школы и из сада.
Разворачивается ко мне и приподнимает бровь. Мол, говори уже.
– Я не уйду, пока ты мне всё не расскажешь, – произношу отчётливо, укладывая дрожащие руки перед собой. – Что всё это значит? – киваю в сторону прихожей, где находится мешок с уликами.
– Ты за рулём? Маша с Ванькой у родителей?
– Нет, они с няней.
– Выпьешь со мной немного? – спрашивает, кивая на шкафчик, в котором обычно хранятся алкогольные запасы.
Неуверенно пожимаю плечами. Такое у нас впервые.
– Надо только сообщить Галине Семёновне, - решаюсь.
Даня кивает на свой телефон.
– Звони.
Пока я договариваюсь с няней, извлекает бутылку коньяка, пару стопок и плитку шоколада. Одним движением вскрывает крышку.
Никогда не была фанатом горячительных напитков, но мне надо его разговорить.
– Как это пьют? – спрашиваю, когда Богдан пододвигает ко мне наполненную стопку.
– Залпом, – отвечает тихо и с сомнением обводит взглядом моё лицо. – Давай, лучше красного вина?
Мотаю головой и послушно выпиваю коньяк, закусываю долькой горького шоколада. Горло полыхает нестерпимо, но уже через минуту становится гораздо лучше. Молча наблюдаю, как Богдан приговаривает одну стопку и тут же наполняет другую.
Позже, пока он спокойно жуёт что-то вроде Карбонары, исследую коротко -стриженную макушку и обращаю внимание на руки.
– Ты что… его убил? – спрашиваю, замечая свежие царапины.
– Нет.
С облегчением выдыхаю.
– Со мной был Роб. Остановил.