Развод. Люблю другую

Ривера Полина

Непруха, да и только… Разве что мелькающие разноцветными огнями вывески радуют глаз.

Еще только ноябрь, но все кричит, что скоро Новый год. Так стоит ли париться из-за таких мелочей?

– Катюш, ну, подождите меня. Я через десять минут буду на месте.

– Быстрее давай. Все уже здесь и…

Она хочет еще что-то сказать мне. Нутром чувствую – что-то до ужаса важное… Сердце будто корочкой льда покрывается. Перестает биться.

Мне срочно нужно увидеть семью… Иначе, я с ума сойду от дурацких

подозрений.

– Девушка, вам дойти быстрее будет. Авария на перекрестке. Ресторан за углом. Пять минут ножками и… – советует мне водила.

– Спасибо, я так и сделаю.

Ноги вязнут в свежем, пышном снегу, бойкие снежинки тают, коснувшись разгоряченной кожи. Взгляд выхватывает ярко-красную, маленькую иномарку… Кажется, именно ее водитель подрезал такси…

Странное ощущение… Пугающее, непривычное… Интересно, человек всегда чувствует, что его жизнь вот-вот оборвется? Разделится на до и после? Раскрошится на сотни никому не нужных осколков?

– Вас ожидают? – вырывает меня из задумчивости голос гардеробщицы.

– Д-да…

Ноги будто врастают в пол, когда я вижу «розовую кофточку». И Юру с Катюшей – улыбающихся и весело болтающих с ней…

Боль парализует. Я – врач и слишком хорошо знаю, что будет дальше. Обычная физиология. Адреналин побежит по венам, а через секунду сердце захлебнется потоком хлынувшей крови…

Цепляюсь за дверной косяк, хватая воздух ртом и пережидая приступ…

Может, уйти? Все и так понятно... Амалия – беременная любовница моего Юры. Она о нем говорила. А Катя… Она смеется и болтает с ней… Значит, знала обо всем?

На меня будто небо обрушивается… Все до капельки – вместе со снегом и светом уличных фонарей.

– Вам плохо? – всучивая в мои руки номерок, спрашивает гардеробщица.

– Нет. Спасибо вам.

В ярком свете потолочных светильников моя зеленая кофточка и грязные, облепленные смесью снега и грязи сапоги кажутся убогими.

Усилием воли расправляю плечи и подхожу к столику мужа.

Юра не постеснялся пригласить Филипповых и Артемовых – друзей нашей семьи. А те не стесняются жрать, пить и принимать участие в этом фарсе…

– Добрый вечер, – сухо выдавливаю я. – Еще раз здравствуйте, Амалия.

– Не поняла… А вы… Вы здесь каким боком, Варвара Андреевна? – искренне изумляется она.

– Амалия, что происходит? – требовательно спрашивает Юра.

Ее, а не меня… Ну, вы поняли…

– А я та самая истрепавшаяся деталь. Или как ты там говорила? Юрочка, с юбилеем тебя, дорогой.

– Варя, вы знакомы? Амалия, откуда ты знаешь мою жену?

– Жену? Она Кирсанова, Юр... Откуда мне было знать? Ты о ней ничего не рассказывал.

– Ну да, она ставила свою фамилию.

Растерялся, бедненький… Глазенками хлопает, суетится… Он так уверен, что я не закачу скандал? На что он рассчитывал,

приглашая любовницу на юбилей?

– Амалия решила наблюдать у меня беременность. Кстати, твоя ненаглядная выбрала VIP-тариф. Уверила, что ты все оплатишь.

Откуда во мне столько цинизма и спокойствия? Ах, да… Я же истрепалась? Испорченные временем надпочечники не могут вырабатывать адреналин в нужном количестве. Наверное, в этом все дело?

– Варь, ну… Если ты все знаешь, то… Видишь, как бывает? У нас с тобой детей не получилось, а с Амалькой раз, и… – спешит поделиться радостью предатель. – Ты же завтра съедешь? А Катюша поможет собрать тебе вещи. Да, дочка?

Катя хлопает наивными, широко распахнутыми глазками и кивает.

– И давно ты знаешь, Кать?

– Давно. Но… Тебе вечно не до нас, мам. Ты сама виновата. Да и ты уже… Стремная, короче. А Амалия, она…

– Я поняла, Кать… У меня и такой яркой кофточки нет. Это ведь… топовый вариант, так?

– А хамить не надо, дамочка, – фыркает Амалия. – С вами по-хорошему разговаривают.

– Простите. Конечно. То есть я должна завтра освободить дом? Только из-за вашей вежливости? Или, может, сегодня?

– Дом куплен до брака. Имущественных претензий нет, так что… Или ты решила испортить всем нам жизнь? – меняется в лице Юра.

– А зачем было так затягивать? Почему нельзя было сказать все вчера или… Вы хотели прилюдно меня унизить? – не выдерживаю я.

Всхлипываю, некрасиво стирая с щек слезы… Вот, правда – зачем?

Что я им сделала? Неужели, не заслужила за столько лет уважения? Ну, хоть капельку?

– Варя, не драматизируй, – вздыхает Юра. – Амалия не собиралась приходить. Это случайно вышло. Я не стал бы затевать такое специально. Поезжай домой, ладно?

– То есть за стол ты не позволишь мне сесть? – грустно протягиваю я.

Я не собираюсь оставаться, боже упаси… И есть с предателями за одним столом не стану… Просто хочется прощупать границу их цинизма… Они, вообще, есть?

– Садись, если хочешь, поешь. Ты же с работы.

Вот так у них все просто… Интересно, Юре нужен откровенный разговор? А мне? Как у него все просто… Раз… и все. С «Амалькой» все получилось. Интересно, долго они старались? И почему я – набитая, ничего не замечающая дура игнорировала тревожные звоночки – частые отлучки по вечерам, его ночные разговоры по телефону?

– Я поужинаю в другом месте, Юр. Держи, я для тебя купила, – выуживаю из сумки коробку с часами и оставляю ее на столе. – Счастливо оставаться.

Господи, разве я в чем-то виновата? Почему женщина всегда ищет вину в себе? Я ведь все… Я душу навыворот, сердце. Любовь, верность… Горячие ужины, пироги в выходные. Катюшу воспитывала, когда ее мамаша написала отказ и свалила в Турцию в поисках счастливой жизни.