Развод. Люблю другую

Ривера Полина

«Я забыл, как дышать без тебя, Варь… Прошу тебя, вернись».

Во время нашей ссоры и была зачата Катюша…

Но тогда я не знала об этом… И Юра не знал, что случайная связь с поварихой из студенческой столовой принесла плод – Виктория явилась в наш дом, когда Катюше было два года. Сунула в мои руки орущего и одетого в грязную одежду ребенка и смылась…

В голове нестерпимо гудит… А я ведь вещи не удосужилась с работы забрать… Все мои «ништяки» так и остались на столе: чашка, подаренная пациентами, кактус, стаканчик с канцелярией…

Да и разве

могла я вспомнить о таких мелочах? Моя жизнь стремительно рушилась… Летела на тормозах в неизвестность.

В двери громко стучат. Черт… Неужели, Амалия и здесь меня нашла?

– Кто там? – спрашиваю хрипло.

Видок у меня тот еще… Бледная, с темными кругами под глазами, взлохмаченная. Мне далеко до яркой красоты «розовой кофточки» с глупыми, хлопающими глазками…

– Это я, Варюха. Отпирай.

– Фух… Федосеева, что-то случилось?

– У меня все в порядке. Я… Я, как увидела эту поганую статейку, решила к тебе примчаться… Мало ли, что этим уродам в голову взбредет?

– Погоди, Лен. Каким уродам? Ты про «Городские будни»? Разве она…

– Уже вышла, Варь, – дрогнувшим голосом протягивает подруга.

Касаюсь экрана пальцами и читаю злополучную статью. Ну, да… Амалия постаралась на славу, обвинив клинику в неисполнении обязательств. Куча говняных комментариев…

– Знаешь, о чем я вспомнила, читая эти, с позволения сказать, помои? – произносит Лена, устало опускаясь в кресло. – О высказывании Раневской.

– Я всю жизнь страшно боюсь глупых, – с улыбкой произношу я, цитируя великую актрису. – Особенно баб. Никогда не знаешь, как с ними разговаривать, не скатываясь на их уровень…

– А эта Дуня Овчаркина не твоя пациентка? – хмурится Федосеева.

– Моя. Я так и не смогла вылечить ее от бесплодия, Лен. Ну, извините… Я всего лишь врач, а не господь бог. Не на что обижаться.

– А это еще кто? Какая-то D М… Дурында Малоумная? Или Дебилка Малохольная?

– Дай-ка гляну аватарку. Тоже моя… У той деменция. Ей шестьдесят, Лен. Она пришла ко мне на прием, утверждая, что беременна… Все симптомы рассказала. Я провела УЗИ и никакой беременности, естественно, не выявила… Попыталась связаться с ее родственниками, но… Они не жаждали забирать ее из больницы.

– А эти к тебе каким боком? Шустов Анатолий и Шустова Анна… Неужели, и этих… Ой! Я вспомнила, Варь! Это не тот самый директор школы, которого обвиняли в педофилии? И рожа такая… Ну, чистый маньяк. А женушка его прикрывала.

– Он самый. И лозунги какие громогласные, батюшки… «Кирсанову под суд!». А сам-то совсем недавно в СИЗО чалился… Лен, я так и не позвонила папе. Гостиницу не буду продлевать, не хочу… Может, не предупреждать его? Просто приехать и… все?

– Предупредить надо. Еще вчера я была готова убеждать тебя остаться, Варь, – дрожащим шепотом протягивает Лена. – А сегодня… Не хочу, чтобы тебя обижали. Эти, с позволения сказать, моральные уроды на все способны за подачку.

– Думаешь, им платят за травлю?

– Ну, конечно. Ты ведь ничего им не сделала… Думаю, Амалия и платит. Или твой муженек недоделанный…

–

Зачем им унижать меня еще больше? Лен... Я ведь просто ушла... Идеальная жена. Другая бы боролась, скандалила. Или вышвырнула шалаву из дома, отстаивая свои права.

– Вспомни Раневскую. Глупые люди... Разве можно понять их мотивы? Звони папе и... уезжай. Хотя бы на время.

Подхожу к заснеженному окну и приваливаюсь к подоконнику... Все хорошо будет. Дома папа и пирог со шпротами. Соленые огурчики и долгие беседы под шумок потрескивающих в камине поленьев... Он меня поймет и поддержит.

– Да, Варюсик, – отвечает он спросонья. – Папку разбудила, значит, что-то точно стряслось.

– Папочка, – всхлипываю, не выдержав его нежности. – Юра меня бросил. Выгнал из дома. Променял на... ядовитую бабочку в розовой кофте. Она беременна и... Мне пришлось уволиться с работы.

– Черт... – сипит отец. – Погоди, дочка... Отдышусь маленечко. Ты приехать хочешь?

– Да, пап... Мне идти больше некуда. Или ты против?

– Отставить слезы! Справимся. Документы тебе вернули с работы?

– Конечно. Папуль, а ты... Ты же с Галиной Егоровной встречался или...

– Мы съехались, Варь. Ремонт затеяли. Но я разве дочку родную в дом не пущу? Приезжай, родненькая. И Галя тебя поддержит... Любую помощь окажем, ты, главное, не дрейфь.

– Скоро буду, папочка.

Глава 7.

Глава 7.

Варвара.

Лицо опаляет струя теплого воздуха из радиатора. Пахнет соляркой и пылью. Мимо проплывают городские пейзажи… Яркие вывески, вычурные высотки, рекламные щиты. Все позади остается – моя иллюзорная, счастливая жизнь, семья, карьера… Жизнь словно надвое рвется…

А на распутье я – вроде бы умная, а по факту – дура…

Я все заработанное на семью тратила… Другие счета открывали, квартиры в ипотеку покупали, а я отмахивалась от советов, считая нашу семью исключением… Ну, не может со мной ничего плохого случится… Юра не такой, он меня любит.

И Катюша… Она ведь была любимым ребенком. И счастливым… Ну, что я не так сделала, а? Строго ее воспитывала? Запрещала то, что навредило бы ей? Было такое, не спорю… Но я и баловала дочку. Айфон последней модели – пожалуйста… Модную одежду? Конечно!

Репетиторы, частные уроки вокала, театральная студия… Господи, я ведь ничего не жалела… Сердце из груди вытащила и подарила им.

А, выходит, надо было обеспечить себе подушку безопасности.

Тоскливо перевожу взгляд на два чемодана, сиротливо стоящих возле моих ног… Вот оно, мое имущество. Все, что я заслужила за двадцать лет брака…

Сжимаю губы, чтобы не разреветься… Я все дальше от города… За это время мне ни разу не позвонили дочь и муж.

Странное дело, но Юра не удосужился защитить свою курицу после моего отказа… Он будто выжидает. Или раздумывает, как бы побольнее уколоть меня в следующий раз. Может, эти ублюдки из «Городских будней» консультируют его лично? Сочиняют отвратительную статейку с небылицами?