Развод. Люблю другую
Шрифт:
– То есть мы встречаемся? Ну я пока на работе не буду никому говорить.
– И не надо. Счастье любит тишину. Незачем никому знать. Тот еще серпентарий. Сегодня же поедем в частную клинику и узнаем, какие там условия?
– Там не проводятся операции, Макс. Я быстро потеряю квалификацию. Клиника маленькая, ориентированная на амбулаторное наблюдение.
– Хочешь открыть собственную клинику? Что для этого нужно?
– Много чего… Лицензия на ведение частной практики, подходящее помещение, операционная,
– Давай обсудим позже. Мне подумать надо. Посоветоваться с мужиками.
– Давай, – коротко целую его в щетинистый подбородок. – Будешь завтракать?
– С удовольствием. И нужно Петьку будить – нам анализы сдавать для садика.
– А я давно стою… А вы с тетей Варе целовались, да? – недоуменно спрашивает притихший возле дверей малыш. Взъерошенный, с распахнутыми, сонными глазками...
Позорище какое, кошмар… Интересно, что Макс скажет?
– Да, целовались. Мы встречаемся.
– Тили-тили тесто?
– Да. Ты рад? Тебе нравится тетя Варя?
– Да. Она будет моей мамой?
– Нет. Пока нет, милый, – обнимаю его я и целую в щеку. – Но я твой друг и няня.
Глава 23.
Глава 23.
Варвара.
Будто и не было ничего – другой жизни, боли, предательства близких…
Наскоро сшитое сердце снова бьется… Захлебывается кровью, гоняет её по венам. Живет. И я живу, оказывается…
Любуюсь падающим с неба снегом, сверкающими вывесками, жадно вдыхаю аромат приближающегося Нового года – ели и мандарин…
Юра и Катюша ведь почти похоронили меня… Истрепалась, поломалась, заржавела…
А я жить начала…
– Доброе утро, коллеги, – здороваюсь со всеми, вешая куртку в шкаф.
Надеваю халат, споласкиваю руки…
В кабинете висит гробовая тишина. Наташа и Зоя испуганно кивают и тотчас возвращаются к заполнению историй болезни.
Не иначе, Ксения явилась на работу не в духе…
– А вот и наша звезда!
Двери шумно распахиваются, являя взору Ксению Валерьевну.
– Доброе утро, а что…
– Северина готовит документы в суд, – удручающе протягивает она.
– Я так понимаю, это вы посоветовали ей?
Вот же гадина… Неужели, она способна так низко пасть? Только чем ей это поможет? Максим обратит на нее внимание или…
– С ума сошла? Я с раннего утра бегаю, как сайгак, пытаясь утрясти все. Зачем мне это нужно? – изумленно моргает Летунова.
– Не знаю. Я разговаривала с пациенткой неделю назад. Она поблагодарила меня, и никаких претензий не высказывала.
– Варь, успокойся, пожалуйста. У нее муж кавказец, а свекровь… Вампир, а не женщина. Она вчера к главному приперлась и требовала пересадить её
– И она убедила Северину обратиться в прокуратуру?
Господи, только этого мне не хватает… Василий Федорович тогда отбился от Амалии, а здесь-то что будет?
В себе я уверена на все сто. Но поддержат ли меня коллеги?
– Варвара Андреевна, решение об ампутации вы принимали совместно со вторым хирургом. Не волнуйся, Варь… – добавляет она. – Я ознакомилась с протоколом операции и поддержу тебя. Ничего они не добьются. Только время потеряют.
Наверное, я совсем не разбираюсь в людях… Она говорит правду или играет?
Я не в том положении, чтобы доверять…
– Спасибо, коллеги. Я вам очень благодарна.
– Варенька Андреевна, так эта… вампирша здесь. Может, вы сами с ней поговорите? – неуверенно предлагает Зоя. – Она инициатор этого безобразия.
– Ксения Валерьевна, почему вы сразу не сказали, что эта женщина в больнице? Конечно, я готова объяснить ей все…
Дверь с глухим треском распахивается, являя взору невысокую, воинственно настроенную брюнетку. За ней семенит раскрасневшийся Иван Николаевич.
– Это вы и есть Кирсанова? – громогласно спрашивает она.
– Варвара Андреевна. А вы не моя пациентка.
– И слава богу! Уважаемые доктора, Иван Николаевич, вы читали, что пишут про эту женщину? Знаете канал «Городские будни»?
Меня будто ледяной водой окатывают… Кому нужно обсуждать меня, скажите на милость? Я уволилась из клиники, уехала… Начала новую жизнь… Или у администратора этого говняного паблика нет других информационных поводов?
– Нет, не знаем, – качают головой коллеги.
– Устроили бардак, – шипит женщина, касаясь экрана. – Пострадавшая Амалия Бельская ещё вчера обратилась в прокуратуру с жалобой. Эта Кирсанова не смогла вовремя диагностировать тяжелую патологию у её ребенка.
Перед глазами мелькают черные мушки… Бред какой-то… Я один-единственный раз видела ребенка Амалии.
– О чем вы говорите? Я не понимаю, – бессвязно шепчу я.
– Не понимает она. Ты почитай, что о тебе пишут: «Кирсанову под суд»! Ещё какая-то Лана Шаграмова из нашего поселка тебя знает.
– Успокойтесь, Нонна Маратовна. Эта Лана – местная пьяница. Она валяется под забором в луже собственной мочи. Кто ей, вообще, дал телефон? Давайте поговорим спокойно? – предлагает ей Ксения. – Вы слишком впечатлительная. Ну, зачем верить во всякую бредятину?
О какой патологии речь, не понимаю? И как я могу отвечать за это?
Выбегаю из ординаторской и приваливаюсь к окну. Пытаюсь отдышаться, но ни черта не получается…
Что ей нужно, не понимаю? Я отдала ей мужа без борьбы… Уехала, уволилась…