Развод. Люблю другую

Ривера Полина

– Ты не пожалеешь? Я ведь… Просто…

– Я взрослая девочка. Все понимаю. Я забыть хочу обо всем, Макс. Об ужасе в моей жизни. А больше ничего и не надо…

Подхватываю ее на руки и шагаю в комнату. Легонькая такая, беззащитная… И меня распирает от нежности… Странного трепета, выросшего в груди…

И ее просьба набатом звучит внутри… Нависаю над ней и стягиваю одежду. Раздеваю ее, замечая вспыхнувший в свете уличного фонаря возбужденный взгляд.

Варя гладит ладонями мою каменную грудь и прикусывает нижнюю губу. Целует мое лицо

с исступленной нежностью, зарывается пальцами в волосы у меня на затылке…

А я отпускаю себя… Прогоняю проблемы до поры… Усилием воли заставляю себя не думать о них…

Лишь чувствовать… Ее руки, губы, поцелуи… Ловить стоны и дарить свои…

Глава 22.

Глава 22.

Варвара.

Все горит и пылает… Кожа, губы, душа… Всем бы такого «голодного» мужчину, ей-богу… Я была уверена, что он будет лишь брать, а он дарил… Ласки, поцелуи, касания. Тихие и не очень стоны, удовольствие…

Я со счета сбилась, сколько я за ночь… Господи… Стыдно даже подумать о таком.

И это я? Точно? Не моя молодая, лучшая версия?

Все та же Варя – взрослая, умудренная опытом и отмеченная первыми сединами женщина. Не юная обольстительница, а потрепанная деталь в некоем механизме. Может, я деталь из другого механизма? Не их?

Как теперь в глаза ему смотреть? Мы не спали почти… Уставали от ласк и начинали снова.

Я бы все равно не заснула после звонка Катюши.

Конечно, она начала прощение просить. Юрочка успел сообщить своим любимицам, что подлая захватчица требует отдать половину средств на счетах.

И она, наконец-то, начала думать… А как иначе, если по-другому что-либо получить нельзя? У папы скоро новый ребенок появится, не до нее будет… Интересно, Юра в чем-то ей отказывает?

«Мамочка, прости меня. Тот страшный мужчина сказал, чтобы я звонила только по одной причине – просить прощение. Я звоню. Как твои дела?».

Я ее чувствую как родную…

И даже тогда, зажмурившись и мысленно представив дочь, я поняла, как тяжело Кате даются слова прощения. По интонации и паузам... В ней не было ни грамма искренности. Холодный расчет. Плохая актерская игра.

Надо Амалию попросить ее натаскать – у той с этим проблем нет…

«Катюша, давай поговорим начистоту? Что ты хочешь? Только не надо рассказывать про желание помириться, я в это не верю».

«Да, я только поэтому звоню».

«У меня нет денег, Кать. Впереди суд, а это, как ты понимаешь, процесс не быстрый».

«Я одного понять не могу – ты так легко меня забыла? Я ведь тебе как родная. Неужели, тебе меня не жаль? И плевать, как я живу, чем питаюсь, как одеваюсь?».

В ее голосе звучали нотки обиды и досады. Я сделала вывод, что Юрочка ее не балует… Сосредоточился на молодой любовнице, понимаю… А о дочке забыл… К тому же контролирует расходы. Катя на мели – вот, в чем дело.

«Нет, не забыла. Но вы сделали выбор. Ты с радостью приняла новую маму, так что… Наслаждайся. Теперь можешь

у нее просить денежки на всякую всячину».

«Какая же ты стала… Дрянь меркантильная. Лучше бы ты сдохла и все! Теперь папа должен свои кровно заработанные тебе отдавать. С какой стати?».

Она еще что-то кричала, но я уже не слушала… Бросила смартфон на пол и упала на колени. Меня трясло, мутило, выворачивало…

А потом Макс приехал, и стало спокойно…

Трогаю припухшие губы, массажирую лицо роллером, замазываю темные круги под глазами, подкрашиваю брови и ресницы. Работу никто не отменял… Макс так и не рассказал, как Ксения отреагировала на сорвавшийся поход в театр.

Похоже, мне самой предстоит все узнать. И как это будет – одному богу известно…

Приглаживаю волосы и выхожу из ванной. Мы вместе спали, в обнимку… А потом я все-таки сбежала к себе… Как теперь говорить с ним? Что это было – разовая акция или…

А Петька как? Боже, как же стыдно и неправильно…

И так прекрасно…

– Доброе утро, – протягивает Макс, войдя в кухню.

Он мог бы еще поспать, но решил подняться, чтобы застать меня дома… Значит, разговор нам предстоит серьезный.

– Доброе. Я сейчас бутерброды настругаю. Будешь? С колбасой, сыром и помидорами? Еще есть… Господи… – не выдерживаю я.

Он ближе подходит, в охапку сгребает… Целует в лицо, лоб, шею… Будто и не было ночью ничего…

– Варька, мне так хорошо было. Очень… Ты просто бомба. Честно.

– Ужас. Мне стыдно… Я так никогда не делала. Я… Практически с первым встречным.

– Это я первый встречный? Ты в мой дом обманом залезла, ты… – усмехается он.

– А что с Петей будет? И вообще… Я ни на что не претендую, если ты… Мне хватает в жизни проблем, да и…

– Хватит уже. Я не мудак, как твой муженек. В обиду не дам, косо посмотреть никому не позволю. Если эта курица посмеет тебя обидеть или сказать что-то… Будет со мной иметь дело.

– А как же Теникин? Он враг, Максим. Он не оставит тебя в покое, ежу понятно.

– Ежу, может, и понятно, а мне скрывать нечего. Пусть проверяет, если ему нравится. У меня тоже некие механизмы имеются. И компромат на него. Эта сволочь долгое время поселок терроризирует. Когда-то и ему конец придет.

– Так мы с тобой… Мы… Макс, я не понимаю, как жить дальше, да и… – бормочу я.

– Нравлюсь? – улыбается он.

– Да.

– Мог бы не спрашивать.

– Почему это? – фыркаю, зарываясь носом в его тяжело вздымающуюся грудь.

– Чувствовал. Ночью ты…

– Мамочки… Прекрати. А то я со стыда сгорю.

– И ты нравишься, Варька. Выброси всякую чушь из головы.

– Пообещай, что скажешь правду, если надоем или… Я замуж не напрашиваюсь. И, вообще, вряд ли выйду во второй раз, но все равно… Не хотелось бы пережить этот кошмар во второй раз.

– Скажу обязательно. Врать не умею. Изменять не буду. Не так воспитан. Живи спокойно. Работай. О Петьке заботься и обо мне…