Развод. Он влюбился
Шрифт:
— В семье должны поддерживать, а ты, наоборот, хочешь, чтобы я отказалась от развития и сидела дома.
— Как ты себе вообще это представляешь? Уедешь и будешь раз в полгода наведываться на каникулы?
— Почему раз в полгода и почему только я? — ответила она вопросом на вопрос, — я договорюсь с деканатом так, чтобы можно было раз в месяц-полтора отлучаться на неделю. Спланирую так, чтобы что-то сдавать заранее, а что-то отрабатывать в свободное время. Так что проблем не будет.
— То есть за семестр ты появишься дома от силы раза
— У тебя график такой, как ты сам решишь, поэтому можешь запросто прилетать ко мне на выходные. Не так уж и долго на самолете туда-обратно. Так что видеться будем часто. По-моему, все не так уж и плохо.
— Все супер, — скупо ответил Жданов, поднимаясь из-за стола. Вот чего ему не хватало на старости лет, так это мотаться каждую неделю из города в город, чтобы повидаться со своей женой. — Скажи честно, это такая нелепая месть за то, что я не рассказал про юбилей?
Марина нервно дернула острым плечиком:
— Ну, не сказал и не сказал. Это не повод для обид. И уж точно не имеет никакого отношения к моему возвращению в университет. Я давно об этом уже думала.
Почему-то Жданов не верил этим словам. Он был уверен, что до вчерашнего дня Марина никуда не собиралась и даже не вспоминала про свою учебу, и что решение восстановиться было совершенно спонтанным. Из разряда: раз ты так, то я вот так.
Совершенно глупо и по-детски.
У него не было никаких моральных сил, чтобы разбираться с этим сейчас. Слов нужных не было. Сохранился только мат и междометья.
— Мы обсудим это вечером. Когда я вернусь с работы.
— Хорошо, — легко согласилась Марина, явно не испытывая приступов совести.
Алексей поспешил уйти, потому что неприятный разговор вполне мог обернуться полноценным скандалом.
День прошел как в тумане. Он то погружался в работу, то возвращался мыслями к Марине и начинал снова злиться. Как ей вообще в голову могло прийти такое?! Очевидно ведь, что если ты замужем, что если у тебя семья, то никакого очного обучения в другом городе просто быть не может.
И уж точно такие вещи решаются не в одиночку и не на основании каких-то обиженных «хочу».
А еще он против воли вспоминал Дашу и ее ядовитые слова о том, что у Марины полно кавалеров. Что она меняла их как перчатки, не слишком заморачиваясь вопросами морали.
Конечно, он доверял молодой жене, как самому себе и точно знал, что она ему верна, и что Даша скорее всего сгустила краски, описывая любовные похождения подруги, и все же… Все же щемило где-то в кишках от не до конца осознанных подозрений и опасений.
Поэтому домой он шел с четким намерением провести разъяснительную беседу и донести до Марины, что так нельзя, и что никуда она не поедет. Идеальный вариант – заочка. Не хочет заочку? Хорошо. Можно перевестись из столицы в региональный универ. Всего час на машине и там. Да, придется покататься. Но лучше уж так, чем срываться на полгода.
Однако,
— Прости, прости, прости… Я такая дурочка… Я так тебя люблю…
Под легким тигровым халатиком ничего не было и, почувствовав упругую девичью грудь, Жданов подумал, что воспитательная беседа может и подождать.
Глава 12
Полгода спустя
Я не любитель корпоративов и прочих подобных мероприятий, но в этом году все-таки придется идти. Начальство категорически строго заявило: тот, кто не участвует в общем празднике – остается дежурным на все зимние каникулы.
Такой вот тусовочный шантаж. И что самое главное, абсолютно безжалостный и бескомпромиссный. Знаю. Ибо в прошлом году уже дежурила.
В этом – нет ни малейшего желания, потому что у меня были свои планы. Максим предложил съездить на горнолыжный курорс, и я согласилась. С лыжами и сноубордами у меня такая себе дружба, но посмотреть на горы, покататься на подъемнике, подышать чистым студеным воздухом – почему бы и нет?
Так что придется покупать платье, делать прическу и идти на «веселье».
Когда-то я любила веселиться. Мне казалось это здорово, когда все вокруг шальные, доброжелательные, открытые. Я чувствовала себя в безопасности, спокойно, раскрепощенно и с нетерпением ждала каждой возможности подебоширить.
К сожалению, сейчас многое изменилось, и безопасность – это последнее, что я испытывала в компании друзей. Да и с друзьями у меня было не густо, потому что я предпочитала держать людей на расстоянии вытянутой руки, не подпуская слишком близко. Так проще, так спокойнее и по-другому я все равно не смогла бы, даже если захотела.
Тем поздним вечером в гостевом домике что-то во мне сломалось. Какая-то очень важная запчасть открутилась и выпала из моего механизма, оставив после себя нефункциональную пустоту, которую чуть позже, когда я поперлась возвращать папочку в семью, разворотили еще сильнее.
Порой я ловила себя на мысли, что не верю собеседнику. Что человек, с которым я разговаривала прямо сейчас, в глаза улыбался, а на самом деле планировал, как бы подкрасться со спины и вонзить нож между лопаток. Что коллеги-девочки, которые смеялись в комнате отдыха непременно смеялись надо мной и моей доверчивостью, и придумывали, как бы побольнее уколоть, поиздеваться или использовать в своих целях. Что все мужчины, попадающиеся на глаза – в магазинах, на остановке, в кафе, да просто идущие навстречу — на самом деле безжалостные предатели. Вот идет он такой весь из себя нарядный, с женой под руку. Она сияет от счастья, улыбается, гордо глядя на своего спутника, а он прямо в этот момент вспоминает о том, как кувыркался с любовницей, пока эта наивная дура ждала его с «работы».