Развод. Он влюбился

Дюжева Маргарита

И там, в галерее, среди целого вороха селфи, фотографий жратвы, шпаргалок и прочей бессмысленной ерунды, наткнулся на фотографию, от которой по спине прошел мороз.

Кафе «Синяя роза» – вывеска видна так четко, что не ошибиться. Огромное окно, а перед ним девушка в коротенькой курточке и с капюшоном на голове. Спиной к тому, кто фотографировал. Но даже не видя лица и несмотря на бесформенную одежу, так любимую нынешним поколением, Жданов узнал свою дочь.

Дашка. Дашуня… Смотрела на что-то внутри кафе…

Сердце

сдавило так сильно, что Жданов был вынужден прижать ладонь к груди.

Это просто фото. Просто снимок! Просто, мать его, совпадение.

Только кроме фотографии в галерее и видео было. Его Алексей включал трясущимся от волнения пальцем, а потом смотрел, не отрывая взгляда от экрана.

Короткий ролик всего на полминуты, в котором Даша сначала подносит к уху телефон, пытаясь до кого-то дозвониться, а потом, не получив ответа, разворачивается и уходит, зажимая себе рот ладонью, чтобы не зарыдать.

Тридцать секунд, пропитанных болью и разочарованием. Столь явными, что ему самому стало тяжело дышать. А в конце…в конце тихий довольный смешок того, кто снимал это видео.

Он трижды пересмотрел коротенький ролик, с каждым разом все больше и больше холодея внутри.

Дашины слезы пугающе горькие и безысходные… От них в груди все переворачивалось и с треском разрывалось, превращаясь в обугленные лохмотья. Хотелось сорваться с места, догнать ее, утешить. Защитить!

Этот мерзкий смех на последних секундах… От него передергивало и накрывало желанием взяться за осиновый кол.

А еще наотмашь било запоздалым пониманием, что стерва-Лена не врала. Марина и правда была как-то причастна к тому, что произошло с Дашей.

На смену недоумению пришло сначала возмущение, потом злость.

Какого черта происходит? Что вообще творит Марина у него за спиной, и какого хрена лезет в жизнь его дочери?

Хотел немедленно ворваться в ванную комнату, вытащить жену из воды и хорошенько встряхнуть, чтобы не вздумала юлить и ответила на все вопросы, как есть, но сдержался. Не из-за желания сгладить конфликт или потому что дорожил спокойствием Марины. Нет, конечно. Сейчас ее спокойствие было тем, что волновало его меньше всего на свете. Он предпочел потратить это время на то, чтобы еще раз проверить содержимое телефона.

Кое-что еще удалось найти – несколько фотографий с прошлых поездок.

На одной из них Дашка с высоким, темно-русым парнем. Они шли под руку по осенней набережной и выглядели просто до неприличия счастливыми. Дочь смеялась, прикрывая рот ладонью, а парень – наверное, тот самый Максим – бережно держал ее за плечи.

Так обнимает тот, кто любит по-настоящему, а не тот, кто просто хочет забраться под юбку, а потом, задрав хвост скакать по другим бабам. Лена не ошиблась.

Алексей чуть не зарычал, потому что картина открывалась совершенно неприглядная.

Судя по другим снимкам,

кто-то ходил хвостом за влюбленной парочкой и фотографировал их. Ему до дрожи хотелось, чтобы этим кем-то оказался кто-то другой, а не его жена.

Кто угодно. Пожалуйста.

Он едва дождался, когда Марина выйдет из ванной. Встретил ее хмурым взглядом, а она, еще не догадываясь, насколько серьезный разговор им предстоял, выпорхнула в коротком леопардовом пеньюаре и стрингах.

— Ну, как я тебе? — промурлыкала, словно течная кошка, и покрутилась вокруг своей оси, демонстрируя точеную фигуру. Легка ткань покачивалась в такт плавным движениям, струилась, кокетливо оголяя то стройное бедро, то упругий зад.

Ни один нерв ни дрогнул у Алексея, пока он смотрел, как она елозила, прогибалась, выпячивала то верх, то низ, пытаясь произвести на него впечатление.

Она была полной огня, сексуальной, но в то же время непередаваемо гадкой.

Да, именно это неожиданно для себя испытывал Жданов, наблюдая за молодой сочной женой. Гадливость. Жесткую, неподчиняющуюся контролю и затмевающую с собой все остальное.

Наконец, Марина заметила, что ее потуги улетают в пустую, не производя на мужа никакого впечатления.

— Котик не в духе? — удивленно спросила она.

— Котик немного обескуражен. И расстроен.

— И кто же посмел его расстроить, — Марина подошла к нему, плавно покачивая бедрами, — кто этот нехороший человек?

— Возможно, ты, — скупо ответил он, всматриваясь в лицо своей жены.

— И что же я такого натворила? — тонкими пальчиками прошлась по напряженной груди, поднялась до плеч, нежно обвивая шею руками, — надеюсь, что-то ужасное? Что-то за что ты будешь меня до-о-олго наказывать?

Вместо ответа Жданов показал ей экран своего телефона, на котором была фотография билетов.

Пока только билетов.

Он давал ей шанс рассказать, признаться. Не понятно, в чем, но признаться! Сказать, мать его правду!

— И что тут? — кокетливо дрогнув, ресницами Марина пустила взгляд, — что это?

— А вот это я и хочу узнать, Марина. Что это?

Как только до нее дошло, что именно Алексей показывал, всю ее игривость как ветром сдуло. Она отпрянула, словно ее макнули в кипяток и рассерженной гусыней прошипела:

— Понятия не имею.

— Что это? — с нажимом повторил он.

— Я же сказала! Понятия не имею!

— Да? А почему тогда оно у тебя в приложении? Очень странно.

Она побагровела еще сильнее:

— Ты рылся в моем телефоне?

Алексей даже не стал отрицать:

— Рылся. И нашел еще вот это, — смахнув пальцем, вывел следующее фото. С Дашкой возле «Синей розы», — ничего не хочешь мне объяснить?

— Просто фотография из сети, — огрызнулась Марина, пытаясь вырвать у него из рук мобильник, — удали этот мусор.