Развод. Ты не уйдешь
Шрифт:
— Обязательно. Она во всем созналась, возможно, адвокат будет настаивать на смягчении вины. Но, как ни крути, их было двое, а это уже сговор…
Эмоции бурлят. Я все никак не могу успокоиться. Злюсь и корю себя за то, что не разглядела в Таньке подлость!
Выходит, она все время нашей семье завидовала и была не прочь погреть руку в кошельке нашей семьи. Глеб отказал ей, и она решила, что стоит взять желаемое любым путем!
— Бессовестная! — повторяю я. — Не погнушалась залезть даже в трагический момент для
— Хватит думать об этой дряни. Татьяна задержана?
— Да. И, как водится в таких случаях, они с любовником валят вину друг на друга, — усмехается Иван.
— Надеюсь, что они по заслугам получат. Оба.
Поговорив еще немного с Иваном, Глеб дает понять, что нам пора, но перед уходом говорит:
— Оля, ты, кажется, что-то хотела сказать Ивану. С глазу на глаз.
Глеб смотрит мне в глаза, одним лишь взглядом намекая, что я должна расставить все точки над i. Муж выглядит уверенным в себе и полон нетерпения. Он не хочет делить меня ни с кем, не хочет оставить даже тени сомнения у другого мужчины. Пусть это выглядит немного топорно со стороны, но мне нравится, как он это делает, проявляя свои чувства.
Мне хочется верить, что больше никто не сможет вмешаться в наши отношения, разрушая их.
— Да, Вань, можно тебя на пару слов?
Краем глаза я замечаю, как дергается нерв на виске Глеба. Ему даже такое обращение по имени кажется чересчур. Но он делает вид, что не психует, засунув ладони глубоко в карманы брюк. Муж держит на лице нечитаемое выражение, а я читаю его эмоции по глазам. Ему не терпится закончить начатое.
Отходим с Иваном в сторону. Коридор полицейского участка — не самое подходящее место для объяснений, кто-то постоянно пробегает, здороваются. Времени в обрез, я даже на расстоянии чувствую нетерпение Глеба.
— Вань, извини. Я должна признаться, что зря давала тебе надежду. У нас ничего не выйдет.
— И на свидание, я так понимаю, ты тоже не пойдешь, — добавляет он.
— Не пойду. Это было бы нечестно по отношению к тебе и просто отвратительно в отношении… нас с Глебом.
— Вы помирились, — замечает он. — Видно сразу. Даже без наглядной демонстрации.
— Да, так и есть.
— Жаль. Я надеялся… Впрочем, отдавал себе отчет, что шансы невелики. Ты не из тех женщин, что скачут по койкам сразу после разрыва…
— К тому же разрыв не состоялся.
— Переедешь к нему сразу же?
— Нет, знаешь, пусть сначала закончит разбирательства с Марией… Там настоящий дурдом. Не могу видеть эту гадину, раздражает!
— А ты коварная, — усмехается Иван. — Твой муж на говно изведется от нетерпения, будет тебя охранять и обхаживать всячески.
Так приятно слышать эти слова… из уст постороннего человека, ведь они свидетельствуют о том, что Глеб меня любит по-настоящему!
— Ты все? — слышится за моей спиной голос Глеба.
Иван улыбается понимаюше и немного
— Все, — кивает. — Будь счастлива.
— Спасибо. И ты… тоже. Знаешь, я верю, что ты встретишь ту самую, и у вас будет семья.
***
— Что-то вы долго беседовали! — ворчит Глеб, когда мы вышли из участка.
— Перестань. Просто объяснилась.
— Просто объяснилась, — вздыхает. — Я так и не съездил ему по физиономии.
— И не стоило.
— Цветы от него выкинешь?
— Цветы-то здесь причем.
— Выкинь! — упрямо требует. — Я тебе сам такие же куплю.
Наш разговор прерывает звонок…
Глеб отвечает, слушает собеседника и уточняет.
— Понял. В какой больнице?
— Что случилось?
— Отвезу тебя к маме. Мария попала в больницу…
Глава 32
Ольга
— Мария попала в больницу? — переспрашиваю. — И ты решил лететь к ней, словно орел? По первому же звонку? И жену поскорее сплавить, да?!
Злюсь. Смотрю на Глеба сердито.
Это то, о чем я говорила с Иваном. То, что имела в виду, когда говорила, что не спешу сойтись с мужем окончательно.
Есть камень преткновения — Мария. И пусть Глеб мне поклялся, что между ними ничего не было, пусть объяснил свои мотивы, я чувствую себя уязвленной и до сих пор обиженной, что муж был ласков и внимателен с ней и предельно жесток со мной в сложные моменты.
Эта глубокая рана, которую не выправить торопливыми ласками и жаркими поцелуями. Пока доверие между нами слишком хрупкое, и маятник может качнуться в обратную сторону.
Я хочу быть с мужем, хочу этого всем сердцем, дети по нему сильно скучают. Но пока Глеб отстраняет меня с умным видом, мол, тебе здесь не место, я сам все решу, я не смогу… полноценно ему довериться!
— Олька! — выдыхает Глеб. — Я не игнорирую тебя, не хочу сплавить, как ты выразилась. Я оберегаю тебя! Ни к чему эти стрессы беременной, поверь!
— Не оберегаешь, задвигаешь. Оберегать надо было раньше, сколько раз в тандеме с этой Марией ты делал мне больно? Требуешь от меня откровенности, быстрых и твердых решений, но сам не готов мне довериться. Или до сих пор считаешь меня ни на что непригодной?
— Нет же, Оль. Вообще не так. Послушай же…
Глеб меня обнимает, пытается поцеловать, но я отворачиваюсь.
— У тебя не получится морочить мне голову поцелуями всякий раз, когда ты хочешь запудрить мне голову. Если тебе нечего скрывать…
— Мне нечего скрывать! — отвечает он твердо. — Поехали! Сама убедишься.
***
Мы довольно быстро добираемся до клиники, куда положили Марию. Это небольшое частное учреждение. Я скептически осматриваю заведение, ни одному поступку этой дряни не верю. Во всем вижу подвох и подозреваю ее в самом худшем.