Развод. Ты предал нашу семью
Шрифт:
— Ладно, с Зинаидой Аркадьевной, — фыркает он. — Не любит она меня.
— Год только начался, Арс, — Глеб вздыхает. — А нас уже два раза вызывали.
— Кушай, — повторяет Аленка и лезет на кровать. — Давай, я тебе накормлю.
— А у меня все хорошо, — Марк улыбается, перетягивая внимание со старшего брата на себя. — Никого никуда не вызывают.
— Открой рот, — Аленка подносит ложку с супом к губам. — Мам… Самолетик прилетел.
— У этой Булки вечно я во всем виноват, — Арсений ворчит и
— Арс, — охаю я, и Аленка сует мне в рот ложку, которая неприятно стукается о зубы.
— Вкусно же. Ням-ням.
Аккуратно забираю ложку у Аленки, вытираю подбородок от потёков супа и медленно выдыхаю.
— Ребят, за супчик спасибо, но…
— Ладно, — говорит Арс, всплеснув руками, — я послал Булку. Далеко и надолго. Она меня просто выбесила, Мам. То не так сижу, то не так читаю, не так пишу, не так хожу. Вот и послал.
— Чо, вот прям послал? — Марк с удивленным благоговением смотрит на старшего брата. — Прям на три буквы.
— Не только на три буквы.
— Ого.
— Я же сказал, вопрос твоего очередного косяка обсудим вечером, — отзывается Глеб сдержанно и сухо. — Давайте, за уроки.
— А можно я останусь, — Аленка оглядывается на Глеба и складывает бровки домиком. — У меня мало уроков.
— И тебя это тоже касается.
Хочу ли я того, чтобы мои дети узнали, что их отец - неверный муж?
Нет.
Я несу за них ответственность в том числе и в такой страшной и липкой ситуации. Я должна, как мать, их максимально обезопасить.
Да, мне хочется бегать по спальне с криками, что их отец ждет на стороне ребенка, но это во мне говорит эгоизм. И этот же эгоизм желает найти в моих детях поддержку и союзников против предателя.
Но…
Я могу им навредить. Если Глеб не подумал о последствиях, то теперь я должна лавировать и вывести наш корабль, что напоролся на рифы, к берегу на мелководье.
— Мам, — шепчет Марк.
— Я устала, милый, — поднимаю на него взгляд. — Идите покушайте и садитесь за уроки.
— Я останусь, — упрямо шепчет Аленка и пытается вырвать у меня ложку, — я должна покормить тебя. Ты не кушаешь.
Наших детей ждет удар. Жестокий и бесчеловечный удар. Глеб хочет этого избежать, а я в тупике.
Ради детей заткнуться?
Ради детей принять тот факт, что Глеб мне изменил с последствиями и помочь ему разгрести за ним дерьмо?
Ради детей быть понимающей идиоткой, которая безоговорочно верила мужу?
Что мне делать?
Меня начинает опять трясти, и я хочу орать. На Глеба, на сыновей, на дочь. Под волной отчаяния, гнева и ревности я готова первой нажать красную кнопку и разрушить нашу семью злой правдой. Сжечь все напалмом и разрушить, чтобы мои дети встали на мою сторону. Чтобы они вместе со мной кинулись на Глеба и
Он — предатель.
Но вместе с этим — он мой муж. И за столько лет стал кем-то большим чем супруг и любовник.
Он для меня…
Друг.
Очень близкий родственник, с которым мы вечерами много обсуждаем в уютном полумраке перед сном.
— Уроки, — грозно повторяет Глеб, и Арс стягивает Аленку с кровати за подмышки.
— Пошли. Пусть тут посидят и побубнят, кто из них виноват в том, что я вырос таким, — оглядывается, — мам, серьезно, тебе стоит легче относиться к моей учебе.
Переступают осколки, выходят из комнаты и закрывают дверь.
Я выжидаю минуту, после встаю и на носочках подкрадываюсь к двери. Выглядываю в коридор. Стоят мои любопытные детки-конфетки и неловко улыбаются.
— Привет.
— За уроки марш.
— Ладно, — Арс закатывает глаз, и уводит Марка и Аленку к лестнице.
Закрываю дверь и приваливаюсь к ней спиной, блеклыми глазами глядя на молчаливого Глеба.
Он был хорошим мужем и хорошим отцом, но наше будущее перечеркнуто. Смириться с ребенком на стороне?
Я судорожно раздумываю над тем, как все исправить, мой мозг отказывается пропускать импульсы через нейроны.
— Нина.
На несколько секунд роняю подбородок на грудь. Вдох и выдох. Я не должна поддаваться панике и истерике. Будь я бездетной обманутой женщиной, тогда я бы могла разойтись.
Поднимаю мутный взгляд:
— Один раз?
— Да, — Глеб не отводит от меня твердого взгляда. — Я не лгу, Нин. Один раз.
Я прислушиваюсь к себе. Мерзко. Холодно. И почему-то очень одиноко, хотя мой муж сидит от меня в нескольких шагах.
— Я не смогу… — шепчу я и мой голос дрожит слезами. — Глеб… Я не знаю… Я не смогу… Я… Нет, я…
— Мы должны попытаться, — буравит меня черным взглядом. — Ты ведь и сама понимаешь, что развод — не выход.
— А дети?
— Они ничего не узнают, — опускает взгляд на свои руки. — Моя ошибка не появится в их жизни.
Прижимаю ладонь к губам и смотрю перед собой. Хорошая мать вскрывает детям всю правду или оберегает от нее?
— Это нечестно, Глеб, — шепчу в мокрые от пота пальцы.
— Я знаю, Нина, — поднимает взгляд. — Помоги мне сейчас. Будь рядом, как близкий человек, как часть меня самого.
Глава 4. Только не это
Я — раненый зверь в клетке, но на ней нет замка. Стоит она на минном поле, и любой неосторожный шаг может закончится трагедией.
Я могу вырваться, но своей необдуманной яростью и свободой наврежу детям.
— Нин.
Как? Как я допустила подобное?
Слишком доверяла? Что-то не заметила в жизни Глеба?