Развод. Ты разрушил нас
Шрифт:
Мой бывший муж изменился: похудел, глаза будто потеряли цвет. Волосы коротко стрижены, виднеется шрам на голове, но он ничуть не портит мужчину.
— Ты хотел о чем-то поговорить?
Кир кивает, подходит ко мне в два шага и становится на одно колено. Протягивает коробочку с кольцом. Сразу отмечаю, что это кольцо новое, ничего подобного он мне раньше не дарил.
— Ксюша, я не могу жить без тебя. Выходи за меня замуж, — говорит твердо, уверенно, заглядывая мне в глаза снизу вверх.
Распахиваю
— Кир… но я же беременна от другого мужчины.
— Я люблю тебя. Неужели думаешь, я не смогу полюбить твоего пацаненка? — спрашивает мягко, так, что аж сердце начинает щемить.
Беру его руки в свои и тяну их вверх:
— Кир, ты чего? — спрашиваю дрожащим голосом. — Ты же не сможешь!
По лицу Кира проходит волна разочарования, и я спешу пояснить:
— Иман намерен присутствовать в моей жизни, и Амаева будет много, ведь это его сын.
— Имана не будет в нашей постели. Меня это устроит. Я прекрасно понимаю, что он останется рядом с тобой и сыном, — отвечает он твердо.
— И как я объясню ребенку, почему у него два отца? — голос дрожит.
— Скажем ему правду: что у него два отца, которые его любят. Просто один из них ему родной, а второй нет.
— Это ненормально, Кир! — ахаю.
Плотников хмурится:
— Что же тут ненормального, Ксюш?! Мои чувства к тебе ненормальны? Нет. Я любил и продолжаю любить тебя. Без тебя нет смысла в моей жизни. Просто теперь я буду любить не только тебя, но и твоего сына. Тысячи мужчин воспитывают чужих детей от любимых женщин — и это нормально. А со мной ненормально. Почему?!
Я не могу стоять напротив Кирилла, он давит на меня. Поэтому я обхожу его и делаю несколько шагов в сторону.
— Да потому, что тебя хватит на некоторое время! Потом начнутся колики и полезут зубы! А после, когда ребенок станет старше, когда пойдут кризисы и подростковые проблемы, ты просто сольешься, потому что поднимать чужого ребенка нелегко!
Живот начинает тянуть, он становится колом. Я жду, что Кирилл начнет кричать и психовать, но он подходит ко мне, кладет руку на щеку и гладит большим пальцем, успокаивая. Меня тут же отпускает.
— Ксюш, мне тридцать четыре года. Неужели ты думаешь, что я не осознаю, на что иду? Я не говорю, что будет легко, но, поверь, я готов к этому. Я люблю тебя, а этот малыш — часть тебя. Я буду любить его всем своим сердцем.
Зажмуриваюсь, кусаю губу, молчу.
Я вообще не ожидала всего этого. Мне нечего больше сказать. Меня словно разрывает — с одной стороны, я хочу согласиться на все, что предложит Кирилл, а с другой, я ошарашена. Я не была готова к тому, что Кирилл решится на такой шаг.
— Кроме сомнений в том, что я могу стать малышу хорошим
— Кирилл, так нельзя.
— Кто сказал?
Кто? Ну кто? Черт возьми, я не знаю!
Как рыба, выброшенная на берег, я открываю и закрываю рот, не произнеся ни звука. Видя, что я запуталась, Кирилл говорит неожиданно очень мягко, продолжая при этом гладить меня по лицу:
— Давай так: ты подумаешь. Сколько нужно — день, неделю, месяц.
Киваю. Да. Это мне подходит.
— Об одном прошу — не прогоняй меня.
Киваю.
— Да прогонишь тебя, конечно! — фыркаю со слезами на глазах, и Кирилл снова улыбается.
— Я буду рядом и всегда на связи — неважно, что тебе нужно, апельсины или просто станет скучно. Ты сразу же звонишь или пишешь мне, хорошо?
Киваю. Да. Это мне тоже подходит, но…
— Кир, я улетаю завтра. В Дубай.
Он хмурится. Ну вот. Сейчас начнется старая песня о главном, о том, что моя работа не стоит такого напряга, но он лишь спрашивает:
— Это безопасно для малыша?
— Да.
— Тебя встретит там Иман?
— Да.
— Хорошо. Тогда лети, но береги себя. А когда вернешься, я тебя тут встречу, — в его голосе спокойствие и умиротворенность.
Вау. И что, даже не будет скандала?
— Ладно, — бормочу в шоке.
Кирилл смотрит на меня с теплотой, поглаживает большим пальцем под губой, мягко улыбается. Наклоняется и оставляет легкий, невесомый поцелуй в уголке губ.
— Ксюш, можно я положу руку на живот? — спрашивает тихо, почти уязвимо.
Вместо ответа я киваю. Кирилл кладет ладонь на чуть округлившийся живот и ведет по нему очень нежно. У меня внутри все сжимается от незнакомых ощущений.
Кир целует меня в макушку, отстраняется и уходит.
Глава 38
Ксюша
В аэропорту обманчиво холодно. Кажется, что на улице так же, но нет — там душно, и я больше чем уверена, что дышится очень тяжело.
— Что значит — мой багаж потерялся? — выгибаю бровь.
Супер. Что уж тут скажешь.
— Прошу прощения. Его погрузили не на тот рейс, и он улетел в Доминиканскую Республику.
Класс. А еще дальше запульнуть его нельзя?
— Как скоро он прибудет? — вздыхаю я.
В багаже у меня только одежда, обувь, косметика и тому подобное. Техника и все самое ценное — в ручной клади. Но это не облегчает ситуацию.
На мне спортивные штаны, кроссовки и футболка. Я не могу передвигаться в этом все время в ожидании багажа. Значит, нужно озаботиться покупкой нового гардероба.