Развод. Ты разрушил нас

Черничная Даша

— Это чудо, что вы отделались лишь ушибами, царапинами и сотрясением, — говорила тогда Алла. — Даже к лучшему, что оказались пьяны, из-за этого тело было расслаблено, и многих непоправимых проблем получилось избежать.

— Вы отпустите меня? — спросил я тогда слабым голосом.

— К сожалению, не могу. У вас сотрясение. Нужно наблюдать вас в условиях стационара.

Вот уже неделя, как я чилю в больничке.

Телефону моему пришли кранты и мгновенная смерть от столкновения с асфальтом.

Марина Сергеевна, моя чудесная помощница, привезла мне новый, абсолютно пустой телефон.

Я разблокировал его трясущимися руками, листал иконки и всматривался в пустую галерею. А потом битый час настраивал и восстанавливал данные.

После того, как старые фотографии появились в фотогалерее, я успокоился. Листал наше с Ксюшей счастливое прошлое, изо дня в день воскрешая в памяти свои чувства. Упорно игнорируя события, предшествующие аварии.

— Кирилл, почему к вам никто не приходит? — спросила меня как-то Алла.

— Некому, — повел плечом я.

На третий день моего пребывания тут она принесла мне пакет:

— Возьмите, Кирилл. Тут яблоки, печенье, сок. Суп и котлетки, — и продолжила смущенно: — Уж мне ли не знать, сколь специфична больничная еда.

Я заторможено кивнул и съел все, что она приготовила. И только когда за Аллой закрылась дверь, я осознал, какую сделал ошибку, дав этой женщине шанс. Ведь явно же суп и все прочее она принесла не по доброте душевной.

— Алла… Игоревна, не приносите мне больше ничего, — попросил я ее устало, когда на следующий день она притащила мясо с картошкой.

На лице женщины застыла улыбка, а после стала еще шире, превращаясь в натянутую:

— Мне не сложно, Кирилл.

— У нас ничего не получится, — резко сказал я тогда.

— Думаешь, не понимаю, почему ты тут? — неожиданно спросила она с неведомой мне ранее злостью. — Лежишь один. Никто не навещает, не звонит. Даже воду сам себе покупать ходишь, хотя нога болит. Я же вижу: ты красивый, ухоженный мужик. Почему один? Единственной причиной может быть женщина, которой ты не нужен.

— Ты травматолог или психолог? — усмехнулся беззлобно.

— Я женщина, которой ты понравился.

— Я не стою того чтобы нарезать вокруг меня круги.

— Позволь мне самой решить это.

— Не приноси мне больше ничего, Алла. Поверь, я не заслужил.

Я лишь покачал головой и махнул рукой.

С тех пор Алла перестала носить еду, но стала подолгу задерживаться со мной в палате, проводя слишком дотошные осмотры. Ненавязчиво, но выводила меня на разговор, пытаясь растормошить.

— Кирилл? — вырывает голос меня из воспоминаний. — Как вы себя чувствуете?

— Готов выписаться.

— Спешите избавиться от меня? — усмехается Алла устало.

— Спешу как можно скорее покинуть больницу и вернуться

домой.

— … где вас никто не ждет, — заканчивает за меня задумчиво.

Да блять.

— Когда будет готова выписка?

— После обеда, — отвечает она и поднимается, уходит.

Что ж, полагаю, выписку я получу в числе последних. Похрен, лишь бы свалить отсюда. Нужно вернуться к работе, за неделю там дел наверняка уйма накопилась.

Но все это второстепенно.

Нужно поговорить с Ксюшей. Я специально не звонил ей. Разве такие вещи, как беременность, обсуждаются по телефону? Наверняка она думает, что я мудак, раз потерялся. Но мне, в общем-то, насрать на это.

Мне нужно было время, чтобы обдумать все. И, в конце концов, она могла сама позвонить мне и лично сообщить о своей беременности и ситуации вокруг нее.

Что я чувствую, узнав, что моя любимая женщина спала с другим?

Я чувствую себя безжизненным трупом, которому ничего не нужно, у которого нет ни одного желания, настолько опустошен, выжат, раздавлен.

Как бы мне ни хотелось исчезнуть или хотя бы залечь на дно, в ситуации надо разбираться.

А еще меня до трясучки тянет к Ксюше. Суставы выворачивает, как при высокой температуре. Я дико хочу увидеть ее, почувствовать ее запах, прикоснуться.

Резко поднимаюсь с больничной койки и хромая иду к окну. Осень настала не так давно, но чувствуется, что она вступила в полные права. Ночью становится прохладно, днем солнце уже не жарит так сильно.

Вот-вот начнутся дожди и деревья избавятся от своей листвы. Интересно, когда родит Ксюша? Наверное, это будет весна. Весенний ребенок — счастливый ребенок.

Мне сложно стоять, поэтому я опираюсь рукой о подоконник, одновременно разглядывая свое отражение.

Моя башка в зеленке, волосы сбриты, сбоку красуется шов. Да, черепушку мне знатно разворотило асфальтом. Благо ничего критичного, но видок жесть.

Морда тоже вся в царапинах, которые мне ежедневно обрабатывали долбаной зеленкой.

Бока в синяках, как и бедра. На правой ноге красуется еще один шов, который чешется, как последняя зараза.

В таком виде ехать к Ксюше не хочется. Но не поехать я не могу. На кону слишком многое.

— Вот ваша выписка, Кирилл.

Резко разворачиваюсь. Врач стоит напротив меня и протягивает бумажку. Забираю ее.

— Спасибо, Алла.

Обхожу женщину и направляюсь к двери.

— Кирилл! — зовет севшим голосом, и я оборачиваюсь. — Пригласи меня на свидание.

— Прости, — качаю головой. — Я сразу сказал тебе, что со мной не стоит связываться.

Разворачиваюсь и ухожу, оставляя позади себя еще одну женщину, которой я разворотил сердце.