Развод. Вина Тирана
Шрифт:
– Доброе утро. Нет, я здесь не за букетом. Я сегодня вместо Снежаны Игоревны. Кратко в курс дела она меня ввела. Теперь все зависит от вас. Я думал, она вам позвонила.
Да, но она плохо себя чувствовала и успела сказать только то, что нам приедут и помогут, лично вас не ждали, простите.
А вот это резануло. То есть я не выгляжу в их глазах таким мужем, который может, ради жены совершить поступок. Косяк жесткий, надо исправляться.
– И все же я здесь, поэтому давайте сразу оговорим детали. Вы смотрите, если качество цветов вас
– коротко рисую ей план наших действий, и она кивает.
– Да, хорошо. Спасибо вам большое. Вы действительно нас сильно выручите. Эти мужчины такие… Наглые. Снежана Игоревна всегда с ними ругается. Не представляю, как у нее сил на это хватает. Пойдемте, машина приедет уже минут через пятнадцать. Может быть вам чай кофе сделать, пока ждем?
– Нет, ничего не нужно. Мне бы вещи просто где-то оставить. Не покажете, где кабинет Снежаны?
За столько лет ее цветочного магазина, я был здесь всего пару раз, и то, когда забирал ее домой. Жена здесь красиво все обустроила. Очень уютно, атмосферно.
В тех цветочных салонах, где я обычно покупал ей букеты на праздники, было не так. Да, тоже было красиво, стильно, но не было именно уюта. Может быть здесь так хорошо, потому что Снежка не гонится за современными трендами и для нее главное сделать то, что понравится ей?
Да, возможно. Надо будет у нее как-то спросить об этом, просто ради интереса.
Мы сто лет не разговаривали на какие-то отвлеченные темы, а про ее бизнес так вообще. Сейчас я узнаю ее совершенно с другой стороны. Жаль, не сделал этого раньше.
Вероника показывает мне кабинет Снежаны. Вешаю пальто в шкаф и осматриваюсь. Здесь также стоят живые цветы, но больше всего мне нравится то, как обустроен рабочий стол, стеклянный, прозрачный, на нем стоит ноутбук, а вокруг множество рамок, и в каждой из них либо мы вместе, либо я, либо наши дети.
Она даже здесь окружила себя семьей, а я? У меня на работе лишь одна рамка. И в ней ее снимок.
Пока рассматриваю фотографии, не замечаю, как пролетает время. Почему-то вся здешняя атмосфера заставляет меня почувствовать то, что я далеко не самый хороший муж, не то что идеальный.
Но ведь главное - это вовремя осознать и начать исправлять, верно? Хотя в нашей ситуации это уже из разряда петух клюнул и пришлось что-то срочно начать делать.
– Эмир Адамович, пора, они приехали, - заходя в кабинет, говорит Вероника.
– Хорошо, пойдемте и помните, вы оцениваете, я разбираюсь.
Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь буду заниматься подобным, но что не сделаешь ради любимой женщины. И почему-то сейчас, глядя на то, как здесь все обустроено на отношения сотрудниц к Снежане, мне абсолютно не жалко потраченного времени.
Иду за Вероникой с чувством легкого облегчения. Эти несколько
Сейчас у нас кризис и из него надо выйти, потому что я ее люблю. Сегодня в очередной раз в этом убедился. И как же мне тошно от того, что приходится ее обижать, чтобы сохранить нашу семью. Иногда больнее всего мы делаем именно тем, кого безумно любим.
А я люблю Снежану до безумия люблю. Я выбрал ее и женился именно по любви. Не по расчету, не для галочки ни с какой-то целью, а просто потому, что мне нравилась ее улыбка, нравился покой рядом с ней, нравилось то, как я менялся рядом с ней.
И это все не ушло никуда. Мне до сих пор нравится ее заливистый смех, нравится смотреть на то, как она готовит, на то, как журит детей, пытаясь казаться серьезной, но куда там. Дети ее любят, а она излишне мягкая. Они из нее веревки вьют, поэтому роль строгого родителя на мне.
Но я разве против? Разумеется, нет. Она женщина, она должна быть такой: ласковой, теплой, нежной, той, которая утешит, подберет нужные слова, чтобы успокоить. Она должна быть той, кто обнимет и этими объятиями согреет и спасет.
А я, у меня другие роли. Я должен защищать, обеспечивать, подставлять плечо в трудный момент, и когда надо прятать за своей спиной, принимая все удары на себя.
Жаль, что сейчас такая ситуация, когда я вынужден был ее обидеть. Но я клянусь, все исправлю. Вымолю ее прощение. Уверен, она сможет меня понять и простить. Не сразу, но однажды этот день наступит. И мы снова станем счастливы. Она мудрая женщина.
– Нет, подождите, что вы делаете? Мы их даже не посмотрели, - слышу девичий голос и поворачиваюсь на Веронику.
Вижу по ее глазам, что поставщики начали своевольничать, почуяли, что хозяйки нет. Ускоряю шаг и стремительно врываюсь в помещение.
– Доброе утро, что здесь происходит?
– подхожу к мужчине с бумагами и смотрю, максимально неодобряюще.
Он медленно проходится по мне взглядом, оценивает угроза. Не узнает видимо, считает просто прохожим, поэтому ухмыляется. Очень зря. В этот раз он ошибся в оценке рисков.
– Слушай, мужик, иди куда шел. Мы здесь сами со всем разберемся. Иди, давай, иди, не мешай, - и отмахивается от меня планшетом с бумагами, как от назойливой мухи.
Ой, зря, очень зря. Я не потерплю к себе такого отношения.
Тоже мне, возомнил себя хозяином горы. Это салон моей жены. Ему придется со мной считаться. Даже интересно, как перекосит его лицо, когда поймет, кому сейчас нахамил.
– Ооо, Ника, давай живо ставь свою подпись. Нам некогда. И почему мы должны делать за вас, вашу работу? У нас еще несколько салонов на очереди. Давай живо, хозяйки вашей нету, хоть нервы не будет мне трепать, достала уже, истеричка.
– Что ты сказал?
– останавливаю его и хватаю за ворот футболки, немного приподнимая.